— Напрасно вы берете на себя право решать за других, что важно, а что нет. — Джун встала из-за стола. — Я жду этого звонка уже несколько часов…
— Джун! — перебил дочь Седрик. Голос его звучал тихо, сухо и вместе с тем насмешливо. — Я что-то не могу припомнить, чтобы даже в средние века грубость и нетактичность почитались в приличном обществе за добродетель. Всегда уважали старших…
— Лично я ценю человека не за количество прожитых им лет, — запальчиво воскликнула Джун, — а за его искренность и внимание к другим!
Она стремительно вышла из столовой, плотно притворив за собой дверь.
Вскоре в парке раздался рев мотора «судзуки». Мадемуазель Дюраль, бросилась к ближайшему окну, распахнула его, крикнула!
— Джун, куда же ты — в ночь и в дождь? Хоть плащ надень!..
Когда рубиновый огонек мотоцикла растаял в темноте, мадемуазель Дюраль закрыла окно, устало села на софу.
— Куда, ну куда она помчалась? Дороги мокрые, многие улицы освещены плохо…
— К этому Мервину, куда же еще! — с досадой отозвался Седрик.
— Да, конечно, ты прав… Но ты не прав в другом…
Седрик подошел к француженке, сел рядом, обнял ее.
— В чем же? — спросил он.
— Как-то не так относишься ты к этому мальчику… Нехорошо, нечестно, что ли. Сегодня я послушалась тебя, не сказала Джун о его звонке вовремя. И видишь, что из этого вышло. Совсем обратное тому, чего ты хотел. А следующий раз? Поверь мне, она очень скоро поймет, что главный враг ее дружбы с Мервином вовсе не я. И что тогда? Ты представляешь, что тогда будет?
Седрик насупился, молчал.
— Пара ли он ей, даже для детского флирта, — раздраженно проговорил он, — даже на месяц, на неделю? Без цента в кармане, не англичанин…
— Нищий, цветной — это будет точнее! — Француженка едва заметно повысила голос. — Тогда так об этом и надо сказать — прямо, честно, без уверток.
— Ну это уж слишком, — оказал Седрик. — Впрочем, не будем ссориться. Скажи, пожалуйста, что ты сама думаешь обо всем этом?
— Я думаю, что если двое любят друг друга, то это и есть самая идеальная на свете пара.
— Любят?! Но они же еще так молоды — шестнадцать! Дети.
— Разве они хотят завтра вступить в брачный союз? Я что-то не слышала об этом…
«Взрослые всегда имеют наготове кучу нравоучений! — думала Джун, влетая в тоннель. — И это желание думать и решать за нас! Не желаю жить под диктовку! Это моя жизнь, и распоряжаться ею буду только я…»
Мервин встретил Джун во дворе своего дома. Словно ждал ее. Словно знал, что она приедет. Вертелся под ногами Гюйс. И Джун сразу охватило чувство покоя, душевного тепла.
«Может быть, я погорячилась зря, — думала она минуту спустя. — Наверняка мадемуазель Дюраль просто забыла о звонке — и все. А я была груба с ней… Хоть прощения у нее проси. Дурно получилось…»