— «А ты не рыбак, мальчик. Нет, не рыбак!» — смеялся, внимательно глядя на него, отец. И Мервину было неясно, осуждает он его или одобряет…
Было по-летнему жарко, как бывает жарко в Веллингтоне в феврале. Дул теплый северный ветер. Он гнал по голому небу хлопья облаков, трепал жесткие листья рослых, высотою с кокосовую пальму, древовидных папоротников, срывал пену с длинных океанских волн.
Недалеко от входа на площадку в ларьках продавалось мороженое. Джун невольно замедлила шаг, украдкой облизала пересохшие губы. Мервин нащупал в кармане своих коротких штанов несколько мелких монет, которые выпросил у отца на билет в кино. «Одним Дракулой больше, одним меньше!» — с неожиданной для себя легкостью отказался он от любимого развлечения.
— Пару двойных порций, — Мервин смущенно протянул мороженщику три шиллинга, чувствуя, как у него краснеют щеки, нос, уши. Ему казалось, что все вокруг, даже стоящие далеко у выхода с площадки, и, уж конечно, этот противный толстый мороженщик, — все смеются над ним: «Тоже ухажер нашелся!»
«Ну и пусть! Ну и пусть!» — твердил про себя Мервин. И с повадками человека, который только и делает, что угощает знакомых девочек разными сладостями, красный, потный, он подошел к Джун и галантно вручил ей мороженое.
— Жарко, — только и сказал он.
— Жарко! — радостно согласилась Джун. — Спасибо!.. «Добрый мальчик, — подумала она. — Настоящий джентльмен! Не то что противные наглецы братья Гаррисоны или наш сосед Жадина Вилли…»
— Джу-у-ун! — немолодая, стройная дама в очках беспокойно всматривалась в толпу на подступах к площадке.
Джун быстро подхватила на руки Гюйса и бросилась бежать по одной из дорожек, обсаженных «рождественскими» деревьями. Мервин побежал следом за ней. Наконец Джун остановилась. Остановился и Мервин. С трудом переводя дыхание, Джун лизала мороженое.
— Кто эта женщина? — спросил тоже запыхавшийся Мервин.
— Мадемуазель Дюраль. — Джун пренебрежительно повела плечом. — Моя гувернантка. Француженка, старая дева…
— Она хорошая?
— Ябеда. Шпионит за мной, все обо мне вынюхивает. Даже в колледже у моих подружек пытается выудить какую-нибудь сплетню. А потом доносит отцу. Но я всегда могу ее надуть, когда захочу! — На лице девочки появилась недобрая усмешка.
— Это верно, хуже нет, когда бесцеремонно суют нос в твои дела! — согласился Мервин.
Сердито зарычал Гюйс, совсем как взрослый пес. Джун и Мервин оглянулись. К ним почти вплотную подошла женщина, которую Джун назвала мадемуазель Дюраль. Какое-то время — оно показалось Мервину очень долгим — девочка и женщина молча смотрели друг на друга.