Пусть он наконец поймет, что ее интуиция, и внутренний голос, и инстинкты — все повинуются подсказке свыше.
— Я знаю, в какой, — заверил незнакомец, и в его низком, хриплом от страсти голосе прозвучала нотка раздражения.
Может быть, это слух ее обманывает? Да уж, не иначе!
Рука об руку они поднялись — медленно, шаг за шагом, все теснее прижимаясь друг к другу. На площадке между двумя пролетами лестницы она помедлила и рассеянно взглянула в окно, на реку.
— Этот дом построил капитан китобойного судна, — сообщила она чуть слышно.
— Знаю, — коротко ответил ее спутник, на мгновение отдергивая руку.
— И этот дом мне иногда снится, — призналась Кандида, осторожно подыскивая слова. Ну как поведать ему о своем мистическом произведении? — И комната тоже... И ты...
Умолкнув, она снова прильнула к любимому, точно ища защиты. Сильная рука обнадеживающе обняла ее за плечи.
Остаток пути они проделали молча. И уже у самого порога комнаты незнакомец произнес-таки слова, от которых сердце ее ликующе забилось в груди:
— Ты мне тоже снишься.
Она ему снится! Значит, не одна она пережила это волшебное ощущение узнавания! Вне себя от радости, Кандида обернулась к любимому и, крепче стиснув его руку, спросила:
— Так, значит, ты узнал меня тогда, в ресторане?
Незнакомец коротко, словно нехотя кивнул — и у Кандиды защемило сердце. Он смущен, он боится сознаться в собственной слабости... Ох, как она его любит, как любит! До чего удивительно, что они нашли друг друга!
— Все будет хорошо, — ласково заверила она. — Отныне все будет просто замечательно.
Кандида переступила порог... и оказалась в комнате из своего сна. Огромные окна выходили на обрыв над рекой, а дальше расстилались поля и холмы. Деревянный, до блеска натертый пол. Обшитые деревом стены. На окнах чуть колышутся невесомые тюлевые шторы. Кровать...
При виде кровати Кандида вздрогнула да так и не смогла отвести изумленного взгляда. В отличие от ее собственной это была настоящая антикварная вещь, а вовсе не имитация. Очень медленно, едва ли не с опаской, девушка коснулась металлической спинки. На ощупь железо казалось теплым и слегка шершавым от времени. В сравнении с ее ложем эта кровать выглядела гигантской. А тут еще пышно взбитая перина, целая гора подушек, кремово-белое белье с ручной вышивкой... Кандида наклонилась, погладила покрывало, и в воздухе разлился неуловимо-нежный запах лаванды.
— Кровать... — тихо выдохнула она.
— Супружеское ложе, — с горькой издевкой проговорил незнакомец.
Но не успела Кандида удивиться, как он резко рванул ее к себе — и девушка задохнулась от неистовости его желания. Она ждала и страсти, и пыла, и даже мужской властности, но эта яростная, распаленная, нетерпеливая требовательность и немая, жадная одержимость превзошла ее догадки.