Она удивленно взглянула на меня и сняла очки.
— Так скоро?
— Что тебя так пугает, дорогая? Ты ведь наверняка понимаешь, как и я, что откладывать наше бракосочетание дольше необходимого было бы невыносимо.
— Ну конечно понимаю, дурашка! — рассмеялась она, подаваясь ко мне и нежно целуя в щеку. — Просто я не смела надеяться, что это случится так скоро. — Затем она собрала бумаги со стола и тоже положила в потайной шкапчик за портретом.
В счастье своем не наблюдая времени, мы проговорили целый час, строя планы на будущее и делясь друг с другом своими мечтами. Где мы будем жить? Вероятно, здесь, в усадьбе, предположила она. Но его светлость, безусловно, пожелает обеспечить нас не только домом в городе, но и собственным поместьем, возразил я. Мы сможем путешествовать. Мы сможем делать все, что угодно, — ведь я единственный сын лорда Тансора, некогда потерянный, но ныне обретенный. Разве сможет он отказать мне в чем-нибудь?
В четыре часа Эмили сказала, что мне пора уходить, ибо сегодня она обедает с Лангэмами.
— Сердце мистера Джорджа Лангэма по-прежнему разбито? — лукаво спросил я.
Она на мгновение замялась, словно озадаченная вопросом, потом легко потрясла головой.
— Ах это! Нет, нет. Он полностью исцелился от этого недуга — до такой степени, что помолвился с мисс Марией Беркли, младшей дочерью сэра Джона Беркли. А теперь ступай, пока не пришла моя горничная помочь мне переодеться. Я не хочу, чтобы она тебя увидела.
Сияя улыбкой, она осыпала шаловливыми поцелуями мое лицо, и несколько мгновений я стоял на месте, завороженный ее веселостью и красотой, — наконец она принялась подталкивать меня к двери, выражая шутливое недовольство моим нежеланием уходить и через каждое слово отвечая на мои пылкие поцелуи.
У порога я развернулся и отвесил театральный поклон, широко взмахнув шляпой.
— Желаю вам приятного вечера, милейшая кузина, будущая леди Тансор!
— Иди же, дурашка!
Мы со смехом поцеловались в последний раз, потом она отошла прочь, взяла свое вышиванье и, нацепив очки на прелестный носик, уселась под портретом Энтони Дюпора в голубых бриджах.
По возвращении в «Дюпор-армз», едва я поднялся в свой номер после легкого ужина, в дверь ко мне постучали.
— Прошу прощения, сэр.
На пороге стоял угрюмый официант, с которым я познакомился, когда в первый раз останавливался в гостинице. К угрюмости теперь добавился довольно сильный насморк.
— Посыльный, сэр. — Шмыг.
— Посыльный? Ко мне?
— Да, сэр. Внизу, в холле. — Шмыг-шмыг.
Я тотчас спустился в холл, где нашел тощего паренька в ливрее Дюпоров.