От этого пламени не веяло смертоносным жаром, но его ослепительное сияние до боли резало глаза. Прикрывая лицо руками, Тори кричала, просила пропустить ее. Потому что в кошмарах два столба пламени были не просто огнем, это были Винс с Роджером. А потом пламя сливалось в одну сияющую колонну, блеск его становился все ярче и холоднее. И там, во сне, Тори знала, что это Винс.
Тори просыпалась в слезах, шепча его имя — отчаянная мольба в одинокой ночи. И, как бы спасаясь от неизбывной боли, клала руку на живот, чтобы почувствовать, как шевелится его ребенок. Теперь ее единственное утешение.
В ноябре к ним приехала Эллен погостить на несколько дней, так что Винсу волей-неволей пришлось провести это время в Уотер-холле.
С Тори он держался внимательно и заботливо, но эта была отстраненная предупредительность вежливого и воспитанного человека, который в любой ситуации не забывает о хороших манерах. Для Тори это было невыносимо. Эллен, кажется, поняла, что между ними что-то происходит — уж слишком пристально и изучающе поглядывала она на невестку и сына, когда думала, что они ее не видят.
— Я попытался ее отговорить, однако безуспешно, — сказал Винс Тори, сообщая ей о предстоящем приезде матери. — Она очень хочет приехать, но мне не хотелось бы говорить ей правду...
— Какую правду, Винс? — не без вызова спросила тогда Тори. Бледная, изможденная, с уже обозначившимся животом, она казалась такой уязвимой и слабой рядом с энергичным, уверенным в себе мужем. — Что ее сын — тупое упрямое существо, не способное понять что совершает, быть может, самую серьезную в жизни ошибку?
Винс и бровью не повел.
— Нет, моя дорогая. Я уже понял, — протянул он, но бесстрастный тон как-то не вязался с напряженны выражением его лица.
В общем Эллен приехала, как всегда, яркая, шумная и непоседливая, и ужасно обрадовалась, узнав, что скоро станет бабушкой. Она всячески опекала Тори пока жила в Уотер-холле, ездила с ней по магазинам покупать детские вещи. А если и заметила, что в семье сына не все благополучно, врожденное чувство такта удерживало Эллен от лишних вопросов.
Маргарет тоже, конечно, не могла не видеть, что отношения Тори и Винса безнадежно испортились. Но Тори знала: миссис Андерсон была образцовой экономкой, она никогда не позволила бы себе совать нос в дела своего работодателя и уж тем более распространяться об этом где-то на стороне. Впрочем, Тори было уже все равно. Пусть хоть весь свет узнает. Хуже, чем сейчас, ей уже не будет.
Если бы Винс не относился к ее матери с такой ненавистью, если бы не связывал мысленно Джилл и Тори, клеймя обеих, как женщин лживых и вероломных, тогда, возможно... Но нет, Тори боялась даже подумать о том, кем считает ее Винс. Если бы только он тогда не сказал ей, что она такая же, как Джилл, может быть, сейчас все было бы по-другому, потому что Тори все же сумела бы сказать ему правду...