Шон потрепал Лиз по голове и велел:
— Стой рядом со мной, котенок.
Питер открыл широкие ворота, и несколько лошадей устремились в загон.
Эйлин сидела на верхней жерди ограды и наблюдала за тем, как ее муж и другие конюхи клеймят лошадей.
— Ну, — сказал Шон, подойдя к ней, — как ты находишь все это?
— Я не огорчусь, если больше никогда не увижу эту процедуру. У меня такое ощущение, что я присутствую на съемках фильма.
— Некоторые считают, что клеймить животных — жестоко, но я так не думаю, — сказал Шон. — Во всяком случае, пока это самый эффективный способ определить, кому принадлежит та или иная лошадь. Хочешь попробовать?
Эйлин собралась отказаться, но, увидев презрительное выражение на лице Лиз — мол, у городской неженки не хватит духу поставить клеймо, — она протянула руку.
— Давай.
— Опусти железку в огонь, а я пока подведу лошадь.
Эйлин взялась за деревянную ручку и сунула клеймо в костер.
— Тебе здесь нравится? — спросила она Лиз.
— Угу.
— Мне хочется, чтобы мы с тобой стали друзьями, — сказала Эйлин. — Я не собираюсь занимать место твоей мамы.
— Вы и не сможете, даже если захотите, — вызывающе ответила девочка.
— Я знаю. И папу твоего я не собираюсь отнимать у тебя.
Лиз вскинула на нее глаза и недоверчиво выпятила нижнюю губу.
— Мы с твоим папой любим друг друга, но от этого его любовь к тебе ничуть не стала меньше, — попыталась втолковать ей Эйлин.
Лиз не успела ничего ответить, потому что к ним подошел Шон.
— Приготовься, — велел он.
Сделав глубокий вдох, Эйлин вынула из огня раскаленное железо и прижала его там, куда указал Шон. От шерсти поднялась струйка дыма, лошадь громко заржала от боли. Эйлин проглотила ком в горле и победоносно посмотрела на Шона и Лиз.
Питер пригласил всех к столу. Из дома вынесли блюда с едой, домашний хлеб, пироги и расставили на деревянных столах, сооруженных в тени деревьев.
Эйлин сидела между Шоном и Бланш. Она слушала разговоры, которые велись за столом, и ощущала себя как бы частью всего этого, и чувство сопричастности вселяло в нее приятное удовлетворение.
Шон прижался к ней бедром и, когда Эйлин посмотрела на него, подмигнул ей. Она улыбнулась, вспомнив ночь, которую они провели в отеле после свадьбы, и подумала о том, что через несколько часов она снова окажется в объятиях Шона. Близость с ним превзошла все ее самые смелые мечты и ожидания. Шон был заботливым человеком, великолепным любовником и хорошим отцом. Эйлин положила ладонь на свой живот — может, она уже беременна. Ребенок, подумала она, у меня будет его ребенок.
— Почему ты улыбаешься? — тихо спросил Шон.