– Дежа вю, – сказал я. – Перед моментом перехода из одной эмуляции в другую с нами обоими случается дежа вю. У каждого свое. Как включение.
– Миша… Ты говоришь, будто точно знаешь, что мы с тобой всего лишь игра ума вселенского компьютера в какой-то точке, которой закончилась жизнь Вселенной.
– Да, – сказал я. – В эмуляции не должно быть темного вещества. Его и нет. А в нашей первой жизни я темное вещество изучал несколько лет, пока не ушел из науки. Почти вся масса Вселенной состояла из невидимого вещества и не регистрируемой энергии. Когда все закончилось, в Точке Омега, это вещество и энергия пошли в дело, в создание эмуляций.
– Ты так уверенно об этом говоришь…
– Я знаю, – упрямо сказал я.
Я действительно знал это. Это не было верой в Истину (с большой буквы), которую познают индуисты и никому не могут объяснить, в чем их Истина состоит. Это не была и вера в высшие силы. Я знал, у меня были факты, я сопоставил их, не нашел другого объяснения, и то, что каждому переходу предшествовало дежа вю, тоже нашло свое место. Эмуляции должны были сцепляться, иначе переход был бы невозможен.
– Хорошо, если знаешь, – вздохнула Ира. – Я всегда была с тобой.
Она запнулась.
Не всегда. Во множестве эмуляций мы не вместе. В огромном множестве эмуляций я возродился к жизни, не зная об Ире. Во множестве миров, созданных переживающим последние мгновения вселенским компьютером, я сейчас живу без нее, а она без меня. Если сейчас – с обоими или с кем-то одним – случится дежа вю и произойдет переход, мы можем оказаться разделены навсегда.
– Ира, – сказал я, – почему это происходит именно с нами?
– Предназначение. Вселенский компьютер… в его программах наши судьбы сплетены. И не может быть иначе, – заключила Ира тоном, не допускавшим возражений.
– Почему я не могу вспомнить? – пробормотал я. – Чем этот мир отличается от других? Предназначение, говоришь ты.
В чем оно?
– Быть вместе.
Конечно. Сугубо женское определение. Не цель, а дорога к цели.
Я должен был понять, чем эта эмуляция отличалась от прочих. Почему здесь я… Чужой? Именно. Я чужой здесь. Если не вспомню себя, то в понедельник, выйдя на работу, не узнаю кого-нибудь из сотрудников. Не пойму намека Яшара на что-то, произошедшее в пятницу, о чем Ира не знала и не могла меня предупредить.
Я должен понять, чем отличается эта эмуляция. Чем-то важным и достаточно очевидным.
Почему я решил, что отличие должно бросаться в глаза?
Потому, ответил я себе, что мне известно предназначение, и оно не в том, чтобы прожить в этой эмуляции всю оставшуюся жизнь. Да, с Ирой. Но без Женечки. Без ее мужа Кости и без наших внуков.