— Ты псих! Летишь с нами или нет?
У Фарука прошел первый шок, и сейчас новое развлечение, которое ему предложила жизнь, его только веселило.
— Пока, Фарук! Мягкой посадки!
— Псих! Ну, ладно! До встречи!
Покачивая головой, в сущности, удовлетворенно, Фарук закрыл дверь. Винт вращался намного выше моей головы, но, отходя в сторону, я все равно пригнулся. Все так делают.
«Тойота», на которой мы приехали, еще стояла на поле. Моджахеды с изумлением смотрели, как я забросил в кузов свой чемоданчик, и разом загалдели, размахивая руками. Я только улыбался им. Я знал, что совершил, вероятно, самую большую глупость в своей жизни. Не из-за возобновляющейся завтра войны — из-за моего неминуемого разоблачения. С остротой, которой я никогда еще не ощущал, я понял вдруг, как действует судьба. Человек знает, что идет на огромный и неоправданный риск и что шансов выбраться из передряги, на которую он себя обрекает, у него практически нет. И все же что-то внутри заставляет его поступить именно так. Это не неосторожность и не недомыслие, это просто судьба! Мехтуб!
Я перевел дух. Но почему минуту назад я не подумал о своих близких? О том, что почувствуют Джессика, моя мама, Бобби, Пэгги — все, кого я люблю и кто любит меня? Я ведь молился тогда в вертолете, чтобы остаться в живых и не причинить им этого горя. И что теперь? Что? И почему мне не пришло в голову, что еще две недели назад я был готов послать ко всем чертям Контору, из-за которой вся моя жизнь шла не так, как мне хотелось бы? Пять минут назад я еще мог бы это сделать! А теперь вон он, вертолет, набирает высоту — уверенно, не так, как тогда с нами!
Мне очень захотелось приложиться к своей фляжке, но при моджахедах делать этого не стоило. В последний день рамадана, да еще алкоголь! Хотя наверняка от меня все равно разило, как из самогонного аппарата. А, черт с ним! Я достал фляжку и, покашливая, чтобы показать, как я болен и нуждаюсь в лекарстве, сделал три больших глотка. Мои спутники не возмутились, даже сочувственно покивали.
Я подошел в дверце машины и взялся за ручку. Вертолет, четко выделяющийся в розовых предзакатных лучах, уже скользил над голыми каменистыми склонами на север от города. И пусть себе! Но я зря себя успокаивал — я знал, что я сотню раз успею пожалеть, что не остался на его борту.
И тут я застыл в ужасе. Там, где только что был вертолет, произошла яркая вспышка. Через секунду, когда до нас долетел шум взрыва, на этом месте осталось лишь густо-серое, с черными подпалинами облачко.
Знаете, что пронеслось у меня в голове? Та молитва, которую я произносил все время, когда мы чуть не разбились по пути сюда. «Владычица моя, Пресвятая Богородица, спаси и защити мя!»