— Вы бомжи?
Пожилой улыбнулся:
— Люди нас так называют. Хотя нам больше по душе слово «бродяги». Кстати, меня зовут Марат Тимурович. Можно просто Тамерланыч. Это… — он указал на толстяка, — Кузьма. А вот этого тощего мы называем Крепыш. А как зовут тебя, добрый человек?
Егор снова попытался вспомнить, как он оказался на этом пустыре. Вспомнил больницу, доктора, потом разбитое окно, осколки которого расцарапали ему лицо. И еще свое имя — Егор Волков. Больше ничего.
— Меня зовут Волчок, — сказал он бродяге.
— Просто Волчок?
— Да.
— Хорошо, Волчок. — Тамерланыч улыбнулся, отчего лицо его приобрело добродушное и приветливое выражение. — Что с твоим лицом, Волчок? Ты попал в аварию?
Егор потрогал пальцами покрытую набухшими ссадинами щеку и поморщился.
— Кошка поцарапала, — ответил он.
— Если хочешь, я дам тебе пластырь.
— Обойдусь.
Бродяги переглянулись. Толстяк Кузьма что-то шепнул на ухо Тамерланычу. Тот кивнул и снова заговорил, обращаясь к Егору:
— Ты голоден? Мы можем накормить тебя.
Желудок Егора скрутил спазм. Он только сейчас понял, насколько сильно голоден.
— Вижу, мое предложение тебе понравилось, — с улыбкой произнес Тамерланыч. — Идем к костру, добрый человек. Тебе надо согреться и поесть.
* * *
Тихо и уютно трещал в ночном мраке рыжий костерок. Егор оглядел закут, отгороженный большими кусками фанеры.
— Вы неплохо тут устроились, — сказал он.
— Да, — кивнул Тамерланыч, — нам тоже нравится. Держи!
Он протянул Егору кусок хлеба и открытую банку говяжьей тушенки.
Пока Волчок ел тушенку, Тамерланыч закурил и повернулся к тощему Крепышу, который сидел рядом, тихонько перебирая струны старенькой гитары, заклеенной в нескольких местах кусками скотча.
— Крепыш, спой нам что-нибудь, — попросил старик.
Тощий бродяга кивнул, прошелся по струнам громче и мелодичнее, а потом запел — тихим, сипловатым голосом, глядя на пляшущие языки костра:
Эй, ребята, как допьете вы вино,
Мне бутылки вы оставьте заодно.
Пожалейте вы несчастного БОМЖу.
Я их в сумку аккуратно положу.
Отнесу я завтра их в приемный пункт,
Мне за них шестьсят копеек отдадут.
Я куплю буханку хлеба и сырок,
Чтобы с голоду не протянуть мне ног.
— В последнее время быть бродягой стало опасно, — негромко проговорил Тамерланыч, обращаясь к Егору.
Тот швырнул опустевшую банку в мусорный бак, взглянул на старика и уточнил:
— Почему?
— Люди не любят нас.
— Они всегда вас не любили, — заметил Егор.
— Верно, — кивнул старик, протягивая Егору сигареты. — Но месяца два назад в Москве объявилась толпа отморозков, которые забивают бомжей палками.
— Палками?