Незнакомец отшвырнул биту, поднял руки и снял капюшон с головы. Егор открыл рот от изумления и с трудом перевел дух. Лицо гиганта — бледное, с крупными чертами — было все изрыто шрамами, и эти шрамы беспрестанно двигались, смещались, переплетались, сращивались и разъединялись. Время от времени по коже гиганта пробегали едва заметные радужные всполохи, словно лицо это освещалось изнутри мрачным, тускло тлеющим огнем, готовым разгореться в любую секунду. Голову гиганта венчал ежик очень светлых, почти белых волос. Глубоко посаженные, голубые, сумрачные глаза смотрели на Егора с холодноватым интересом.
Егор поднял с земли бутылку водки и немного отхлебнул. Затем протянул бутылку гиганту. Тот пару секунд стоял неподвижно, а потом взял бутылку, сделал большой глоток, после чего вытер рот рукавом плаща и вернул бутылку Егору.
— Торт, — сказал он глуховатым басом и протянул Егору руку.
— Волчок, — отозвался Егор.
Торт удержал его руку в своей лапе, пристально посмотрел Егору в глаза и тихо спросил:
— Мерцающий?
— Возможно, — ответил Егор, выдержав взгляд незнакомца.
Некоторое время Торт смотрел Егору в глаза, словно пытался проникнуть в его мысли, после чего спросил:
— Твоя клеточная структура так же нестабильна, как моя?
И вновь Егор ответил без колебаний:
— Думаю, что в моем случае все не так сильно запущено, — сказал он.
— Выходит, тебе повезло больше, чем мне, — пробасил гигант.
Он расстегнул правый рукав плаща и задрал его. На его мускулистом предплечье Егор увидел вытатуированную бабочку, а под ней шесть цифр — 012370. Когда мышцы гиганта напряглись, по крыльям бабочки пробежала волна радужного сияния.
Егор открыл от изумления рот, а Торт нагнулся, поднял с земли кусок стекла и сделал глубокий надрез у себя на запястье. Из разреза потекла кровь. Однако текла она недолго. Кожа и мышцы вокруг надреза завибрировали, и рана стала затягиваться. Спустя еще пару секунд процесс заживления прервался, края разреза снова разошлись и задрожали, как лепестки живого цветка. Из рубца выскочило крошечное розовое щупальце, замерло на миг, потом снова втянулось обратно. Разрез стал шире, и кровь перестала течь. На дне разреза что-то тускло замерцало. Егор пригляделся и с ужасом понял, что из разреза на него смотрит черный и круглый, словно у птицы, глаз.
Прошло еще несколько секунд, и рана снова стала затягиваться. Вскоре на месте разреза образовался шрам, а еще секунду спустя исчез и он. Торт опустил рукав плаща и посмотрел Егору в глаза.
— С каждым разом процесс восстановления проходит все медленнее и тяжелее, — сказал он. — Однажды мой организм забудет, как выглядел изначально, и тогда я превращусь в чудовище.