LK-TEST
В темную некрашенную дверь постучали чьи-то осторожные руки.
- Здравствуйте, а Аню можно?
С другой стороны двери к глазку приникла накрашенная тетка - Ет, здесь ее таки нет. Скалли хотите?
- Hет, я не хочу Скалли, мне нужна Аня. Признайтесь, она в роддоме.
- Я открою Вам тайну, - сказала Скалли, отпирая дверь - В ней был ЧУЖОЙ!!!
- Hу во-первых не "БЫЛ" а "БЫВАЛ", а во-вторых не чужой, а мой, скромно ответил милый чукотский юноша по ту сторону двери.
- А вы что ее друг?
- Да, я Витя. Через пару дней разобьюсь на мотоцикле и над онигдотами про меня будет ржать вся страна. Жизнь несправедлива, верно?
- Так ты что, ТсоЙ? Вот ни за что бы ни поверила, что Аня спуталась с тсоями - заржала Скалли - Жина, аднака - донеслось из кухни - веди гостя сюда балык кушать!
- Иду, милый, - вдруг поменялась лицом Скалли - Да вы проходите, унты расшнуровывайте. Круг с вами?
-Hет, Круг в подъезде с гопнеками курит. Ой убьют его когда-нибудь эти гопнеки, как есть убьют - сказал Тсой проходя на кухню - О, Малдер!
- Однако здраствуй сынок - прищурил на него глаза старый американский чукча.
- Папа - воскликнул Тсой, - а я то думал ты погиб на "Курске". Там сдохло так много народу, так здорово было....
- Малдер не дурак, Малдер умный однако, Малдер окошко разбил и выплыл.
- Папа, - спросил Тсой с подозрением, - скажи мне, ты разбил окошко ДО катастрофы или ПОСЛЕ?
- Ты Аней интересовался? - неожиданно Малдер густо покраснел и попытался перевести тему.
- Hет я интересовался твоим рулем. А еще миня интирисует ФГМ и Йожи ответил честный Витя.
Hа это Малдер промолчал, но показал Вите бумажку, на которой было напейсано:
========================================================================== Grassy 2:5020/175.2 22 Sep 02 04:16:00
Мне кажется, с Путиным мы были знакомы всегда. Еще в детстве он тряс над моей коляской погремушкой, строя умильные рожи и лишь изредка отвлекаясь на звонки по сотовому. Менять пеленки он научился гораздо быстрее моей мамы, но, поскольку был ленив, научил этому заодно и меня. В дальнейшем это не раз спасало мне жизнь: когда требовались решительные действия, я вспоминал его простое скверное лицо и мудрые жесты.
В школе мы сидели за одной партой. Владимир требовал немного стопроцентную посещаемость занятий и верность идеалам революции, сводившуюся для него к отличным от окружающих оценкам. Преподаватели стеснялись вызывать его к доске, и доставалось, как правило, мне.
Ближе к пятому классу наши пути разошлись: я увлекся эзотерикой и театром мимов, Путин углубился в труды Геродота. Видимо, таким было веление времени, но тогда я нешуточно ревновал наставника к отцу истории. В моем тогдашнем дневнике немало гневных записей о происходившем - в основном они относятся к еженедельной политинформации и политинформафии, на которых нам зачитывались интимные дневники римской кавалерии.