Она, пятясь, вышла за Лепра и закрыла за собой дверь. Они тихо спустились, перешли улицу и замедлили шаг только у бульвара. Ева тяжело повисла на руке Лепра.
— Это недалеко, — сказала она. — Улица Сен-Огюстен. На третьем. Я там была несколько раз с мужем. Дай мне сигарету. Вид у меня как у шлюхи. Тем лучше.
Он протянул ей зажигалку, закрыв пламя ладонями, увидел, как блеснули под румянами мелкие веснушки на скулах. Но у него не возникло никакого желания поцеловать ее. Ева вновь взяла его под руку.
— Кому было выгодно убивать его? — спросила она. — Он был последним подозреваемым в нашем списке.
— Я тоже не могу понять. Теперь, когда он мертв, про пластинки не знает никто.
— Может, мы ошибаемся. Его могли убить по не известным нам причинам. И мы найдем пластинки у него дома.
Они говорили автоматически, только чтобы нарушить безмолвие, царившее на улицах, чтобы заговорить страх. Но голоса их дрожали, а походка была нетвердой. Они шли, точно пьяные. Ева отдала свою сигарету Лепра.
— Докури. Меня мутит… Ключи у тебя?
— Да.
— Это последний дом, на углу.
Они прошли мимо дома, осмотрели окрестности и только потом вернулись к подъезду. У консьержки горел свет, но никого не было. Через стекло видна была открытая дверь, ведущая, наверное, в кухню.
— Я пойду первым, — сказал Лепра.
Он вошел быстрым шагом, пересек прямоугольник света перед входом. Махнул Еве. Она присоединилась к нему.
— В глубине, — сказала она.
Лепра сделал в темноте шаг наугад и нащупал ступеньки.
— На третьем. Тут на этажах по одной квартире.
Поднявшись на площадку, Лепра чиркнул зажигалкой.
— Попробуй плоским ключом, — сказала Ева.
Дверь тут же поддалась. Они молча закрыли ее, и Ева повернула выключатель. На стенах зажглись тяжелые металлические бра.
— Внизу соседи, но они не должны нас услышать, — сказала Ева.
Она сняла туфли. Лепра последовал ее примеру и посмотрел на часы.
— Скоро одиннадцать.
— Рабочий кабинет там, — сказала Ева.
Они прошли через огромную гостиную, их тени отразились в венецианском зеркале. Лепра задел этажерку, и с роз, стоящих на ней, осыпались лепестки. Свет из передней уже почти не освещал эту часть квартиры. Ева ощупала стены.
— Это здесь, — сказала она. — Надеюсь, ставни закрыты.
Она скользнула в соседнюю комнату. Скрипнули половицы.
— Можешь идти.
Лепра вошел. Настольная лампа отбрасывала свет на большой старомодный письменный стол. Смутно освещенное лицо Евы казалось маской.
— Займись книжным шкафом, — сказала она. — Я посмотрю в ящиках.
Они бесшумно приступили к делу. Лепра перебирал книги. Ева рылась в бумагах.