– Я понимаю одно – вы ужасный человек, – сурово заявила Лидия. – Мы оказались в отчаянном положении, и, думаю, вы это прекрасно сознаете. Маркиз покинул нас в беде, оставил нас на ваше милосердие, сбежав от вас в деревню, и мы ничего не можем сказать брату, опасаясь, что он совершит нечто непоправимое. Вы… наша единственная надежда.
– Бэсингсток сбежал?!
Николь покинула свое место у камина и, приблизившись к Фрейни сзади, казалось, слышала, как натужно работает его мозг.
– Да, после того, как поведал нам, в какое ужасное положение попали мы по его вине! Он – жалкий трус и вызывает у меня только презрение. Мужчина должен быть стойким и храбрым.
– И… И он сказал вам, почему я был… то есть почему я готов открыть преступление вашего брата?
Николь пожала обнаженными плечами.
– Он нес какую-то невразумительную чепуху о своем покойном отце и о том, что его просили сделать что-то невозможное. Как будто нам есть до этого дело!
– Поверить не могу! Он признался в том, что с вами сделал, и предоставил вам самим спасать свое положение?!
– Мы же говорим, он низкий трус! Если бы мы рассказали об этой истории Рафу, он вызвал бы его на дуэль, но что будет с его будущим ребенком? Однако женщинам нередко приходится разгребать грязь после мужчин. Поэтому мы все вместе подумали и придумали, как все это уладить.
– То есть вы решили уладить дело своим визитом ко мне, – сказал лорд Фрейни и кивнул. – Понимаю.
Николь опять закусила нижнюю губу, на этот раз действительно испугавшись, затем промурлыкала:
– В самом деле, милорд?
Шарлотта зарыдала в голос:
– Как я могла решиться на столь… столь постыдный поступок! Это такая жертва, моя дорогая Николь, такая жертва! Но мой ребенок, что будет с моим бедным ребенком!
Николь кинула взгляд на Лидию, не зная, что делать дальше. По их расчетам, сейчас Финеас должен был закончить свою часть плана, если ему не помешали. Еще немного, и Фрейни или прогонит сестру и Шарлотту, а ее пригласит подняться наверх, или, упаси бог, начнет торговаться!
Она заговорила запинаясь:
– Побереги себя, Шарлотта, милая. Я ли не говорила, что его светлость поймет наше состояние? И ты, Лидия, тоже успокойся. Злобой и требованиями ничего не добьешься. Разве maman ничему тебя не научила? Меня она точно научила, как должна вести себя женщина, чтобы выжить.
Лидия собиралась что-то возразить, но тут Николь услышала стук брошенного в стекло окна мелкого камешка.
Шарлотта наверняка тоже услышала этот звук, потому что сразу прижала обе руки к огромному животу и вскричала:
– Ребенок! Роды… Начинаются роды!