— Безусловно, — сказала Селина и положила пакет на диванчик рядом с собой. — Большое спасибо, Родни.
Пообедав, они попрощались на улице — Родни в своей низко надвинутой на лоб шляпе и Селина с развевающимися волосами и книгой в руке.
— Что ты собираешься делать? — спросил Родни.
— Не знаю.
— Почему бы тебе не пройтись по Вулленду и не поискать занавески? Если что-нибудь тебе приглянется, мы завтра по дороге на квартиру за ними заедем.
— Хорошо. — Это он, в самом деле, неплохо придумал. — Замечательная идея.
Родни ободряюще улыбнулся Селине. Она ответила ему улыбкой.
— Ну что ж, пока, — сказал Родни. Целовать ее на улице он не стал.
— До свидания, Родни. Спасибо за ланч. — И, спохватившись, добавила: — И за подарок.
Родни небрежно махнул рукой, желая показать, что ни ланч, ни подарок не стоят благодарности. Затем, улыбнувшись на прощанье, повернулся и пошел прочь, опираясь на зонт, как на трость, и ловко лавируя в толпе. Селина — без особой, правда, надежды — немного подождала, не обернется ли он, чтобы ей помахать, но Родни не обернулся.
Оставшись одна, Селина вздохнула. День выдался на редкость теплый. Ветер разогнал облака, и сама мысль о том, что придется торчать в душном магазине, выбирая занавески для гостиной, была невыносимой. Селина бесцельно побрела вниз по Пикадилли, с риском для жизни перешла мостовую и свернула в парк. Деревья стояли в легком светло-зеленом наряде, пожухшая за зиму травка тоже начинала зеленеть. От нее исходил такой упоительный свежий запах, что Селине почудилось, будто она идет по летнему лугу. Там и сям расстилались ковры желтых и фиолетовых крокусов; под деревьями были расставлены стулья — по два под каждым.
Селина села на один из таких стульев, откинулась на спинку и, вытянув ноги, подставила лицо теплым лучам. Вскоре кожу на лице стало пощипывать от солнца. Селина выпрямилась, сняла жакет, закатала рукава джемпера и подумала: «В Вулленд я успею и завтра утром».
По дорожке на трехколесном велосипеде проехала девочка лет пяти; за ней шел отец с маленькой собачонкой. На девочке были красные колготки и синее платьице, волосы перевязаны черной ленточкой. Отец, еще довольно молодой человек, был в рубашке с отложным воротничком и твидовом пиджаке. Когда девочка слезла с велосипеда и побежала на газон, чтобы понюхать крокусы, он не стал ее останавливать и, придерживая велосипед, наблюдал, как дочка наклоняется над цветами, демонстрируя прелестную попку, обтянутую красными колготками. Девочка сказала:
— Они не пахнут.
— Я тебе говорил, — сказал отец.