Глаза девушки прояснились, сумасшедший смех затих, и губы искривились в горькой усмешке. Сола давно потеряла счет дням и часам, для нее последние четыре с половиной года превратились в сплошную темноту, наполненную горечью и страданиями. Несмотря на то, что временами она полностью переставала контролировать свое сознание, захлебываясь в океане безумия, прояснение не приносило облегчения, не давало ответа на единственный вопрос: почему? События страшной ночи, когда она оказалась в залах Забвения, стояли перед глазами тсаревны, будто это случилось с ней только что.
Праздник в честь совершеннолетия тсарской дочери и ее помолвки с юным княжичем Келином обещал быть грандиозным. Уже несколько недель замок украшали всевозможными заклинаниями, везде были цветы и яркие ленты. Придворные предвкушали пир и раздачу милостей, новые титулы и земли, простые шейсы поставляли в тсарский замок мясо, фрукты и овощи и прочую снедь, получая щедрую оплату, временно забывая о том, что большая часть прибыли вскоре уйдет на уплату налогов. Тсаревна улыбалась больше обычного, прятала глаза при упоминании жениха и мило краснела, опуская длинные ресницы.
Тсарица Леа, почти год страдавшая от странного недуга, отдыхала от столичной жизни в дальних владениях тсаря, и старший сын, Маркус, должен был забрать ее, чтобы вся семья правителя собралась в такой важный день вместе. Айвин был против возвращения жены, ее здоровье было еще слишком слабым, и длительное путешествие по местам, где не было ни одного волшебного озера, могло сильно утомить, но Сола чуть ли не единственный раз в жизни в разговоре с отцом настояла на присутствии матери, самого дорогого ей существа. На замок мягко опустились сумерки, сотни магических огней сияли, украшая массивное строение разноцветными лучами. Все было уже готово, гости потихоньку собирались в главном зеркальном зале, ожидая прибытия тсарицы и выхода Соланж. Складки изумрудного платья выгодно оттеняли светлую кожу девушки, ее волосы цвета спелой пшеницы и карие глаза. Рабыня, закрепив последнюю шпильку в сложной прическе, с восхищением вздохнула.
- Вы прекрасны, ваше высочество!
- Спасибо, Лика, - улыбнулась наследница. - Что я буду делать без тебя?
- Вы всегда были так добры ко мне, госпожа, несмотря на то, что я всего лишь жалкая рабыня. Никто не был ко мне так добр, как вы! Что я буду делать без вас?
Сола улыбнулась и позволила Лике поцеловать свою руку.
- Не грусти. Ты останешься с мамой и Кираном, они не дадут тебя в обиду!
- Вы правы, моя госпожа, - кивнула женщина, любуясь тсаревной. - Тсарица Леа сама доброта. Мне остается лишь уповать на то, что его величество не отправит меня прислуживать придворным дамам после вашего отъезда.