Он отвел ее руку и, взяв за подбородок, повернул лицо к свету. Эннис дернулась, но он не отпустил ее. Пальцы Косты убрали прядь волос со лба, открыв шрам, и легко коснулись его.
- Как это произошло?
Эннис вырвалась и сделала шаг назад.
- Это было давно.
Он не отрывал взгляда от ее лица.
- Вижу, но как это произошло?
Не думай о шраме. Не думай ни о чем, кроме работы. Делай то, что должна делать. Не останавливайся. Не вспоминай. Не думай.
Эннис, не поднимая глаз, принялась аккуратно складывать документы.
Он остановил ее, накрыв ладонью руку.
- Как? Кто-то причинил вам боль?
- Я упала с лошади, - пробормотала она.
Он снова взял ее за подбородок и повернул к себе. Провел пальцем по уродливому шраму, гипнотизируя ее взглядом.
- Вам, наверно, было очень больно.
- Не очень, - ответила она. - Сначала я была в шоке, а потом они накачали меня обезболивающими.
Словно в тумане под действием обезболивающих, она услышала голос матери. «Ее лицо ужасно. Я не могу смотреть на нее», - билась в истерике мать. А потом ушла от нее.
- Сколько вам было лет? - спросил он чуть слышно.
- Девять. А может, десять.
- И вы все еще переживаете из-за этого пустячного шрама спустя столько лет?
«Ее лицо ужасно. Я не могу смотреть на нее».
- Не такого уж пустячного, - выдавила Эннис.
- Не надо замыкаться, - приказал он.
- Что? - не поняла она.
- Вы безропотно выслушиваете все, что вам говорят, а потом уходите в себя, вместо того чтобы ответить. Я наблюдал за вами на вечеринке у родителей. Вы скрываете свои чувства. Не высовываетесь из своей раковины.
Эннис окаменела. Он наблюдал за ней? Как долго? Ее сердце пропустило удар. Но на лице не отразилось никаких эмоций.
Он, в отличие от нее, не стал скрывать раздражение.
- Это безумие. Вы знаете это. Я знаю это. Нельзя подавлять свои чувства. Это опасно.
Эннис молчала.
- Давайте опять начнем все сначала. Когда это случилось? И почему вы так переживаете из-за этого шрама?
Это было уже чересчур.
- Я одеваюсь.
Бросив на него осторожный взгляд, она потянулась за пальто. К ее удивлению, Константин не пытался остановить ее. На его лице была написана мрачная решимость.
- Однажды, - произнес он, - вы все это расскажете мне.
Это прозвучало как клятва самому себе.
Она хотела поймать такси, но Константин не позволил. Впрочем, она понимала, что вечером в пятницу свободное такси поймать невозможно. И потому сдалась и села в его машину.
- А куда делся шофер?
- Он был из службы проката. Я редко пользуюсь услугами водителя.
Эннис устроилась на сиденье и тут же почувствовала знакомый запах: кожи и сосновой смолы. Она занервничала.