Кира нахмурилась и буркнула недовольно:
– Ну, не хочет он семью больше. Понимаешь? Может, боится… У него такой тяжелый развод был!
– Уж сколько лет прошло?! Пора бы уж перестать мучиться и тебя мучить… А сколько Виктору сейчас?
Дочь прищурилась, вспоминая.
– Сорок шесть. Да, точно.
– И чего ждешь? Любишь его – рожай. Сколько можно увлекаться преступниками? Пора увлечься кем-то еще…
– Ничего не буду с него спрашивать! Захочет – сам предложит!
Мать неодобрительно покачала головой и решила вскипятить чайник. В кране зашумела вода. А Кира подумала о том, сколько ее мать, врач – терапевт по специальности, за всю жизнь сделала для людей хорошего. Ей самой и не снилось… Она сама… Чтобы сделала она сама… Что-то тревожно мельтешило в сознании и никак не хотело всплывать на поверхность. Сбивало общий плавный поток. Неожиданно резко Кира обернулась и спросила:
– Мам! А чтобы ты сделала, если бы до смерти ненавидела себя? Считала себя ничтожеством хуже некуда. Ну, такая какая есть? Или тебя в этом основательно убедили?
Серые глаза внимательно уставились на дочь.
– Попыталась бы покончить с собой, наверное. Или со своим прошлым.
– Хм… Обрезала бы старые хвосты? Сбежала?
– Ну, не знаю… По разному можно. Кто-то переезжает в другое место, кто-то меняет фамилию. Кто-то стремится к славе, известности, чтобы доказать самому себе обратное, – у кого на что фантазии хватит. Некоторые даже пол меняют!
– А чтобы ты сделала, например, если бы до смерти ненавидела своего отца? Отца, который тебя всю жизнь унижал, подавлял? Ты бы тоже захотела сменить фамилию? Отмыться?
– Наверняка… Ну, и вопросики ты мне, девочка моя, задаешь!
Кира подскочила к матери, чмокнула ее в нос и понеслась в прихожую со словами:
– Мамочка! Я тебя обожаю! Ты у меня самая лучшая!
– Ты куда?!!!
– Сделаю звонок и вернусь. Ты не успеешь даже напечь и пару блинов!
Замок входной двери щелкнул, а мать с улыбкой потянулась к шкафу за мукой.
Кира сломя голову неслась к автомату. Набрала знакомый номер.
– Вить, я знаю! Мы его скоро поймаем!
Голос на другом конце выдержал паузу, затем шутливо спросил:
– Откуда такая уверенность, милая?
– Давай по порядку. Что мы про него знаем? Он местный, верно? Верно! 40-45 лет – верно? Высокий шатен. Как-то связан с переездами, согласна. Но транспортников всех проверили и безрезультатно. Думаю, он просто ездит в командировки, и мы одной облавой без свидетелей никогда его не поймаем.
– Ты же знаешь, что сейчас организуется операция по ловле «на живца»…
– Ну и что? Даже если и поймаем, – выскользнет за недостаточностью улик или просто потому что после облавы будет слишком много психов и без него. У него есть легенда, понимаешь? Настолько простая и банальная, что никто, ни ты, ни я, ни сотрудник милиции, наблюдая его поведение на вокзале, в жизни не подумаем, что этот человек и есть убийца. Если жертва соскакивает, то он вне подозрений. А если соглашается, то происходит тоже самое – жертва сама спокойно с ним идет в лес и ни у кого не возникает подозрений. А какие в лесу свидетели убийства могут быть кроме ворон?