К приезду комиссии из Бендер не существовало полотна на протяжении тридцати верст. Комиссию встретили и Мастицкий и Карташев на станции Троянов Вал.
Карташев волновался, боялся упреков, выражения неудовольствия, а Мастицкий был совершенно спокоен. Ожидания Карташева не оправдались.
К Мастицкому отнеслись еще с большим, чем обыкновенно, уважением, и ни у кого и тени не было сомнения, что все, что только можно было сделать, было сделано.
Это доверие успокоило Карташева и развязало его язык.
Мастицкий угрюмо молчал, а Карташев, сидя в вагоне, пока поезд шел еще не по его участку, рассказывал все пережитое.
На границе участка поезд остановился, и Мастицкий сказал Карташеву:
— Ну, идите на паровоз и везите нас до тех пор, пока можно будет. Только не трусьте и протяните поезд возможно дальше.
«Свинья, — думал Карташев, идя к паровозу, — когда я показал ему свою трусость, чтоб дать ему право так компрометировать меня перед всей комиссией?»
Он взобрался на паровоз, и поезд тронулся.
Ехали с паровозом опять инженер-технолог Савельев и его машинист. При машинисте Савельев был сдержан, как будто побаиваясь своего угрюмого, несообщительного начальника.
Карташев под впечатлением последней сцены был тоже молчалив и подавленно смотрел на путь.
При подходе к мосту через Прут начались обвалы. Иногда полотно от обвалов было уже без откосов и отвесно спускалось на несколько сажен вниз. При проходе поезда оно вздрагивало, и куски земли, отрываясь, с шумом падали.
Карташев напряженно мучился, где остановить поезд, чтоб опять не заслужить упрека в трусости. Наконец в одном месте, где обвал подошел под самую шпалу и где при проходе сразу ухнула глыба, обнажившая путь чуть не до половины шпалы, Карташев отчаянно закричал:
— Стоп!
Из заднего вагона лениво выходило начальство.
Мастицкий еще издали крикнул:
— Ну, что ж вы струсили?
У Карташева вся кровь прилила к лицу и слезы показались на глазах. Дрожащим от обиды голосом он ответил подошедшим Пахомову и Мастицкому:
— Если хотите, я поеду и дальше.
— Ну, что вы, Пшемыслав Фаддеевич, — куда же дальше? — усмехнулся Пахомов. — Это предел, и дальше даже на полвершка нельзя.
Карташев готов был обнять и расцеловать за эти слова Пахомова.
Подошедший инспектор тоже грубо бросил:
— Куда тут к черту дальше? Прямо туда?
Он ткнул пальцем вниз.
Вместо поезда подали две дрезины.
На первую село старшее начальство с Мастицким, на вторую второстепенное с Карташевым.
Когда подъехали к бездне у моста, начальство с обеих дрезин сошло и отправилось пешком в обход провала. Остался только Мастицкий. Видя это, остался и Карташев, не понимая, зачем он остался, когда даже и рабочие ушли.