— Совершенно верно, — мрачно изрек он.
— Да, да, милорд! — подхватил я. — Вы меня, без сомнения, прикончите первым же ударом, но зато ни один из ваших недругов не упрекнет вас в том, что вы расправились с безоружным, да и о причинах поединка если кто и узнает, то лишь с ваших слов. Таким образом, честь ваша останется незапятнанной, милорд. Во всех… во всех отношениях. — Набрав в грудь воздуха, я с воодушевлением заключил: — Признайте, милорд, что я дело говорю. Вы меня накажете, как я того заслужил. Ваша репутация при этом останется безупречной. Лучшего выхода из создавшейся ситуации и не придумаешь, верно?
Закончив свою страстную речь, я весь напыжился от гордости. Еще бы, я его положил на обе лопатки. Пусть только фигурально. Лишь одно меня тревожило — мысль о Розали. Эта дура набитая в любой момент могла открыть рот и каким-нибудь нелепым высказыванием испортить мне всю игру. Но, бросив в ее сторону беглый взгляд, я удостоверился, что она как будто не собиралась вступать в разговор, и почти успокоился.
Только не подумайте, что я и вправду собирался биться с Гранитом один на один. Этого мне еще не хватало. Он мог бы шутя расправиться даже с грифоном. А что до меня, то старина способен был одним ударом вогнать мою голову так глубоко в туловище, что я до конца дней зубами завязывал бы шнурки на башмаках. Так что ж я, по-вашему, самоубийца?
Я собирался потратить ночь между нынешним и завтрашним днями на сборы того немногого, чем владел в этой жизни. И улизнуть из дворца под покровом ночи. Белый свет велик, и душу мою грела мысль, что для Невпопада найдется тепленькое местечко где-нибудь за пределами Истерии. Разумеется, трусливое это бегство нанесло бы непоправимый урон моей чести. Так к черту ее! Честью не расплатишься по счетам, не согреешься студеной ночью. Невпопад прекратит свое существование, я же назовусь как-нибудь иначе. Вот, кстати, и повод подобрать для себя более красивое и звучное имя. Начну новую жизнь, выучусь ремеслу, а там со временем и в рыцари выбьюсь, как знать… И может статься, когда-нибудь встречусь с Гранитом на поле брани. Мы с ним взглянем друг на друга, свирепо сдвинем брови, и я, если повезет, прикончу-таки его… выстрелом из лука… с безопасного расстояния.
Все это вихрем пронеслось у меня в голове меньше чем за секунду. И вдруг я услыхал голос Гранита. И очнулся от своих грез.
— Плевать! — выдохнул Гранит. Никаких иных упреждающих возгласов с его стороны не последовало.
Но для меня было достаточно и этого. Я успел откатиться в сторону, прежде чем его меч обрушился на меня со всего размаху. Вернее, на то место, где я только что находился. Удар был такой силы, что лезвие меча глубоко врубилось своими зазубринами в дощатый пол.