Вдруг Ральф выпрямился. Он выглядел смущенным. Боже! Она подумает, что я пытаюсь завлечь ее в свои сети. То, зачем он срезал этот цветок, теперь казалось ему смешным. Но через секунду он понял, что ошибся. Эта улыбка! Нет, он не зря бегал за камелией. Его чистое намерение достигло своей цели.
Сначала Дороти долго смотрела на цветок, лежащий на ее ладони. Длинные густые ресницы скрывали выражение ее глаз, прядь каштановых волос опустилась на лицо, лаская шелковую кожу щеки. Потом она медленно, словно не веря, что все это происходит на самом деле, подняла голову, пухлые губки слегка задрожали, и улыбка заиграла на ее лице, осветив его выражением счастья.
- Она прекрасна, - выдохнула Дороти, и Ральф, движимый чем-то, что было в данный момент сильнее разума, нагнулся и поцеловал ее.
Чувственные губы Дороти были еще нежнее и слаще, чем Ральф представлял себе в мечтах. Холодные и неподвижные вначале, когда он только коснулся их, они стали своеобразным вызовом его мужскому самолюбию, и, страстно их лаская, он вскоре почувствовал, как они становятся все теплее и податливее.
Крепко сжав хрупкую девушку в объятиях, Ральф заставил все в ней затрепетать, и дрожь удовольствия пробежала по ее телу. Волна вожделения напрягла каждый его мускул, инстинкт самца окончательно пробудился в нем, и его охватило бешеное желание, не контролируемое уже никакой волей.
Ощущая, как Дороти тает в его руках, исступленно отвечая на его поцелуи, он провел рукой вниз, и его ладонь скользнула под тонкую футболку. Горячая рука коснулись груди девушки. Такая маленькая, нежная, упругая! Ральф сходил с ума.
Отдаваясь своему желанию, Дороти прижала к себе его голову и стала гладить русые волосы, наслаждаясь их шелком. Неожиданно Ральф замер. Он усилием воли подавил желание, затуманившее ум, и отстранился от Дороти, поборов искушение, сильнее которого он еще не знал.
Что он наделал? Он судорожно вдохнул. Сердце бешено стучало в груди. Он старался не встречаться взглядом с Дороти, которая растерянно смотрела на него, не понимая, что произошло.
Ральф повернулся к столу, чтобы скрыть от нее возбуждение, от которого все еще продолжало пылать его тело.
- Вина? - сказал он тихо.
Боже! Чуть было не случилось непоправимое. Еще минута, и он овладел бы этой юной девушкой, легкой добычей для такого взрослого и опытного мужчины, как он. Нет. Маленькая Дороти Нильсон заслуживала лучшего обращения!
Его рука дрожала, когда он наливал в бокалы вино. Впервые в жизни он презирал себя. Это было отвратительное чувство! Долгое время без женщины привело к тому, что он превратился в животное!