Раньше, занимаясь любовью, он всегда следил за тем, чтобы его девушка предохранялась. Мысль о желанном ребенке никогда не приходила ему в голову. Но сейчас он испытывал какие-то новые ощущения. Неужели в нем просыпаются отцовские чувства? Ральф не мог ответить на этот вопрос, но, когда он представлял, как держит на руках их с Дороти малыша, он таял.
Принесли кофе. Ральф заказал аппетитный «сельский пирог», который был вынут из печи буквально за несколько минут до их приезда. Он отказался от вина и решил перейти к делу, начав издалека.
- Ты когда-нибудь путешествовала? - спросил он, почти не надеясь получить положительный ответ.
- Конечно. А вы удивлены? Разве в ваших краях молодые девушки не путешествуют?
- Постоянно, - ответил Ральф с иронией. Откинувшись на спинку стула, он внимательно рассматривал ее лицо. Вызов в ее колдовских зеленых глазах, тонкий подбородок. - Расскажи мне о своих поездках.
Дороти сначала возмутил этот несколько покровительственный тон, как будто Ральф в чем-то превосходил ее, но, подумав немного, она смирила гордыню. В конце концов, он действительно был старше, умнее и опытнее ее, и она зависела от него.
- В Нью-Йорк. С классом, когда еще в школе училась.
Она не сказала тогда маме, что ее класс собирается поехать за границу, потому что знала, что такое дорогое удовольствие им не по карману. Но секретарь школы сообщил об этом в письменной форме каждому родителю, включая и ее маму. Мама, конечно, готова была пойти на все, чтобы только ее ребенок не чувствовал себя обделенным. Она устроилась еще на одну работу. Глаза Дороти заволокло слезами, когда она вспоминала об этом, и комок снова подкатил к горлу, когда Ральф спросил:
- Тебе понравилось там?
Посмотрев внимательно на Дороти, он понял, что ее что-то расстроило. Он не мог этого вынести. В отличие от многих других женщин, которых он знал, она не умела прятать свои истинные чувства. Светящиеся счастьем глаза от подаренного на день рождения цветка, или глубокая печаль, причина которой оставалась для него загадкой, - любая эмоция сразу отражалась на ее детском личике.
Не в первый раз у него возникало странное ощущение неразгаданной тайны, когда дело касалось Дороти Нильсон. Он сам не понимал почему, но в его глазах она была окружена какой-то загадочной атмосферой. Вот и сейчас, озадаченный этой резкой сменой настроения, он почувствовал, что она что-то скрывает, не все рассказывает о себе. Ральф поклялся, что в течение недели разузнает о ней все. Это было важно.
Хотя кое- что он знал совершенно точно. Знал о ее импульсивности, о ее страстной, не знающей расчета, искренней натуре. Он понял это в ту ночь, когда она безоглядно, словно в омут, кинулась вместе с ним в пучину страсти, не думая о последствиях. Воспоминания о ее нежной коже, чувственных ласках завели Ральфа с полоборота.