– Этикетки нет! Сядь. Может, это та же пластинка.
Он включил проигрыватель и опустил иглу. Они тут же узнали игру Фожера.
– Вот видишь, — сказал Лепра, — та же пластинка.
– Эта мне больше нравится, — вздохнула Ева.
В паузах слышно было шумное дыхание Фожера.
– Остановим? — предложил Лепра.
– Подожди… чтобы на душе было спокойно.
– Вот еще! Ты так рвешься послушать его болтовню?
Музыка, ставшая уже знакомой, лилась плавно, не предвещая никаких сюрпризов. Они почти совладали со своим страхом.
– Сейчас он произнесет те же слова, — объявил Лепра. — «А ведь недурно?» и так далее. Нет, с меня хватит. Я выключаю.
– Да подожди же!
Рояль смолк. С тихим шорохом скользила игла. Фожер молчал, и Еве вновь стало страшно. Губы Лепра скривились в злой улыбке.
– Это новая пластинка, — прошептал он.
Внезапно послышался голос Фожера. Они были готовы к этому, но подскочили от неожиданности и бросились друг к другу. «Ева… ты ведь здесь, да? Извини меня… я говорю с тобой, как слепой… но на самом деле… я уже просто ничто… Ты сама знаешь, это еще хуже… от меня остался только голос…»
Фожер рассеянно наиграл припев. Ева кусала носовой платок. В нечеловеческом безмолвии, поблескивая, вращалась пластинка. «От меня остался только голос, — продолжал Фожер, — но я все прекрасно понимаю. Например, я знаю, что ты думаешь обо мне, больше чем когда-либо. И это только начало…»
Он проиграл короткий пассаж, и Лепра чуть не крикнул: «Довольно!»
«Думаешь, я преследую тебя?.. Нет, я просто защищаюсь… Ты удивляешься… Твой дружок тоже… Держу пари, он тут, с тобой. Если нет, расскажи ему… Я защищаюсь. Скажу тебе честно: ведь это ты меня мучила, терзала, преследовала… Мне никогда от тебя не освободиться».
– Нет, — прошептала Ева, — нет, это неправда. — Она не спускала глаз с пластинки, словно могла увидеть там Фожера.
«Вы оба должны испытывать сейчас то, от чего страдал я. Справедливость? Я в нее не верю… или, скорее, верю, что ей не обойтись без посторонней помощи… Вот видишь, я и помогаю… Эта пластинка не последняя. Потом, правда, я буду обращаться не к тебе… До свидания, малютка Ева, как бы я хотел любить тебя меньше… Я тебя не забываю. Я никогда тебя не забуду». Раздался легкий щелчок, и пластинка остановилась. Лепра бесшумно встал перед Евой на колени. Она сидела с отсутствующим видом, обхватив голову руками.
– Ева, Ева… дорогая…
Он почувствовал, что голос его дрожит, тихо прошел в кухню, порылся среди бутылок, наткнулся на едва початую фляжку арманьяка, налил полный стакан и принес Еве.
– На, выпей… выпей скорее…
Ева протянула руку.