– Нас так потрясла смерть господина Мелио! — сказал он. — Просто невозможно представить! Вы, разумеется, не знаете ничего, что могло бы помочь следствию?
– Ничего, — сказала Ева.
– Вы никак не связываете эту смерть с гибелью вашего мужа?
Ева прекрасно разыграла удивление, смешанное с любопытством.
– А что, — спросила она, — есть связь между?..
– Ну, это еще вилами по воде писано, — сказал Борель. — Если хотите — рабочая гипотеза. Мы просто обязаны рассмотреть все возможности, даже самые невероятные.
Еле слышно задребезжал телефон. Борель схватил трубку, и лицо его на мгновение изменилось.
– Я занят, — резко сказал он.
Он тут же снова улыбнулся, может быть, чуть снисходительно, и лицо его приняло прежнее любезное выражение.
– Тут есть одна деталь, из мира грез… женский голос… Вы читали газеты? Вы в курсе?
– Да, — сказал Лепра.
– Ну так вот, — продолжал Борель, хитро прищурившись, — помните анонимное письмо, написанное женщиной… Улавливаете связь?
– Не вполне, — призналась Ева.
Борель улыбнулся с видом профессора, который понимает, что завысил требования.
– С одной стороны, моя дорогая, у нас лежит письмо, цель которого — скомпрометировать вас, с другой — некая таинственная особа, возможно, нанесла визит Мелио за несколько минут до его смерти. Может, это одна и та же женщина? Видите, куда я клоню?
Внезапная радость осветила лицо Евы.
– Понимаю, — сказала она.
– Как только я идентифицирую почерк, — заключил Борель, — победа за мной. Пока же…
Он встал, подошел к низкому столику и указал на магнитофон.
– Я хочу попросить у вас помощи. Я тут, понимаете, записываю «грудные голоса, как у некоторых певиц на радио», как выразился наш таксист… Само по себе это не так уж и неприятно, но беда в том, что они все похожи.
Он включил магнитофон.
«Улица Камбон, 17-бис… да, вот здесь, спасибо… улица Камбон, 17-бис… Сколько я вам должна?.. Улика Камбон, 17-бис… Остановите чуть дальше…»
Голоса сменяли друг друга, произнося эту бесконечную фразу, нелепую, нереальную. Борель посмотрел на Еву. Он так чудовищно умен или чудовищно глуп? Он все так же улыбался, не отпуская кнопки магнитофона.
«Улица Камбон, 17-бис… откройте, пожалуйста, окно… улица Камбон, 17-бис…»
Он выключил магнитофон.
– Вообще-то, — сказал он, — я должен был бы вызвать всех обладательниц грудного голоса, поющих на радио, для очной ставки с шофером… Но это, естественно, невозможно, и по стольким причинам! У некоторых есть покровители… большие шишки… это, скорее всего, послужило бы причиной для скандала… нет… лучше так…
Он снова пустил запись.