— Хотите меня подловить, да?
Браммел резко поднялся.
— Нам не стоит продолжать этот разговор, мистер Руни, — сказал он. — Не хотите признать факты, дело ваше. Но не жалуйтесь потом, что я не дал вам возможности поговорить по душам.
Он сделал несколько шагов.
— Придется вам пройти со мной и поговорить с начальником, — сказал он.
Руни в бешенстве закусил губу.
— Тем лучше. Я ему скажу все, что думаю. Нечего меня шантажировать. У него нет против меня никаких улик, и вы это знаете.
Руни был уверен, что министр готов для него таскать каштаны из огня.
То, что Руни злился, было на руку Браммелу. Когда они шли через пустой холл, куда незадолго перед тем согнали всех телохранителей Руни, прежде чем усадить их в «Черные Марии», Браммел сказал:
— Такого с вами еще не приключалось, мистер Руни. Все закрыто. Даже ваш ночной клуб. — Он понизил голос: — Между нами говоря, у вас тут околачивались все шикарные девочки, не так ли?
Руни окончательно рассвирепел.
— Снова вранье, — сказал он. — Это вы только что придумали про проституток, Браммел. Вы же знаете, что мы не пускаем в клуб разную шваль.
— Значит, вы понятия не имеете, что творится в вашем собственном доме, — заметил Браммел. — Или притворяетесь. Особенно когда знаете, что вам придется нести за это ответственность.
— Я утверждаю, что мой клуб — лучший во всей Австралии. Более честной игры, чем здесь, вы не найдете, — убежденно сказал Руни.
Браммел не мог понять, то ли Руни — жертва самообмана, то ли просто отъявленный лицемер. Потом решил, что он все-таки лицемер. Браммел уважал бы его больше, если бы Руни откровенно признал, что занялся грязным делом ради денег, и ничего бы не приукрашивал.
Но Руни и в самом деле верил, что его клуб чуть ли не лучший на свете и что здесь идет честнейшая игра. Он был убежден, что делает полезное для общества дело. Руни часто говорил, что их город надо немного оживить, а что может быть лучше, чем первоклассный ночной клуб с дивертисментами? Вот почему Соединенные Штаты ушли так далеко вперед, оставив позади все остальные страны. Азартные игры, ночные клубы, ревю, девицы из домов свиданий… Руни все это поставлял. Инспектор Браммел, старательно избегавший самообмана, не всегда мог определить, до какой степени самообмана могут доходить иные люди. Руни представлялся самому себе крупным бизнесменом, продающим свой товар — развлечения.
Когда они поднялись на верхнюю площадку, один из сыщиков, стороживших дверь игорного зала, подмигнул Браммелу.
— Как раз вовремя, инспектор. Вот потеха! — сказал он.
Руни в ярости толкнул обитую войлоком и кожей дверь и вошел в гардеробную. Тут было полно полицейских в штатском, наблюдавших, чтобы никто не прорвался из большого игорного зала. Руни, растолкав полицейских, прошел вперед, Браммел за ним. Но в дверях зала один из сыщиков остановил Руни. Когда-то, в далекие золотые дни прошлого, это был прекрасный бальный зал; губернаторы, спекулянты землей, скваттеры и банкиры танцевали здесь со своими дамами кадрили и вальсы.