Гитарист, который, играя, подходил то к одному, то к другому, первым заметил бешеный, взгляд Руни и сразу оборвал игру. Его словно паралич хватил — пальцы застыли на струнах, зубы оскалились в улыбке.
— Хэлло, мистер Руни, — сказал он дрожащим голосом, мгновенно протрезвев при виде хозяина.
Все разом перестали пить и жевать и с беспокойством воззрились на Руни.
— Грязные свиньи!.. — заорал Руни. — Сволочи!..
В первую очередь он обращался к своим телохранителям.
Дэз Бэннон, бывший боксер, который стоял, прислонившись к стене, со стаканом пива в руке, развязно бросил:
— Не кипятись, Руни. А то схлопочешь.
Руни даже не взглянул на него.
— Убирайтесь вон! Все до одного! — заорал он. — Даю десять секунд…
Бэннон не двинулся с места. Взяв со скамейки бутылку, он налил себе полный стакан пива и начал потягивать его с нарочитой небрежностью.
— Прикончили тебя, Руни, крышка, — сказал он, допив стакан и вытирая рот тыльной стороной руки. — Ты уже не фигура…
Руни пошел к нему. Бэннон выпрямился и шагнул вперед. Все смотрели на них. Гитарист все еще улыбался во весь рот. Руни подходил все ближе и ближе. Бэннон бросился на него. Руни увернулся и в то же мгновение сильно и точно ударил Бэннона в челюсть. Тот споткнулся о скамью и повалился, как сноп, лицом вниз. Тогда Руни прыгнул на него и начал молотить его кулаками и топтать ногами. Бэннон стонал, но Руни продолжал избивать его, пока тот не замер.
— Прикончили меня, говорите? — Руни обвел взглядом напряженные, белые лица своих служащих.
Потом нагнулся, с легкостью поднял Бэннона, словно это был пустой мешок, и прислонил его к стенке.
— Пристрелю как собаку, — сказал Руни, ни к кому в отдельности не обращаясь. Он вынул из кармана револьвер и прицелился в бесчувственную фигуру.
— Пожалуй, не стоит, — сказал Браммел, входя в кухню.
Руни повернулся к нему всем корпусом. Значит, этот сыщик все время следил за ним!
— Чего вы лезете не в свои дела, Браммел? — огрызнулся он, все еще держа перед собой револьвер.
— Вы показали им, кто хозяин, — сказал Браммел. — А этого отделали как миленького, — добавил он, не скрывая профессионального восхищения.
Чтобы продемонстрировать свою преданность хозяину, один из телохранителей Руни подскочил к Браммелу.
— Эй ты, паршивая ищейка… — взвизгнул он.
— Я ему покажу! — подхватил другой подручный Руни, надвигаясь на Браммела.
Тот не двинулся с места.
— Мистер Руни, — сказал он, — потрудитесь успокоить ваших молодчиков. Наши дожидаются меня на улице.
— Я вам сказал — убирайтесь! — заорал Руни на своих порядком скисших телохранителей, и они так тихо проследовали мимо Браммела, словно шли на похороны.