— Нет, милая.
Губы у меня распухли и онемели.
— Мне хорошо.
— Что ж, я всегда хотела узнать, как ты выглядел, когда был младенцем. Теперь я знаю… — Эбби рассматривала свои руки и ноги, удивляясь отсутствию укусов. — Наверное, москиты чуют разницу.
— Какую?
— Между чистой кровью… и отравленной.
Визиту в родные места пришел конец. Лицо у меня горело, левый глаз закрылся, а левым ухом я почти ничего не слышал. Пальцы так распухли, что весло казалось вдвое толще. Если бы я мог выскочить из собственной шкуры, я бы это сделал. Я сложил вещи в каноэ, оттолкнулся от берега и покачал головой.
Картина изменилась, но рамка осталась прежней. Деревья, поросшие испанским мхом, стали выше и тоньше, но поворот по-прежнему уходил вправо изящной дугой, которая через четыреста метров скрывалась из виду, а горизонт представлял собой сплошную чащу. Сломанная скамейка осталась справа. Я не смотрел на нее. Еще два гребка, и я сделал глубокий вдох, задержав дыхание. Я посмотрел вперед, закрыл глаза и сосредоточился на том единственном, без чего не мог жить.
Эбби удержала меня здесь надолго. На целых три минуты. Когда я выдохнул, то уже ничего не чувствовал.
Солнце показалось над Форт-Самтером, а мы все разговаривали, мечтали и пытались решить, что сказать ее родителям. К большой чарлстонской свадьбе я был равнодушен — меня бы устроило все, что нравилось Эбби. Но даже дураку было ясно: Эбби и ее мачехе потребуется посредник, чтобы обговорить все детали свадьбы. Особенно той, на которую родители не дали согласия. Дело наверняка дойдет со ссоры. И да хранят нас небеса, если вмешается сенатор.
Позади нас остановился автобус, заскрежетали тормоза; в салон поднялись молодая женщина и девочка с косичками, в розовых туфельках и с розовым рюкзачком. Автобус с шипением тронулся, и Эбби коснулась ладонью моего лица.
— Давай уедем прямо сейчас.
— Сегодня?
— Сию же секунду.
— Ты не хочешь ничего планировать?
— Досс, я хотела за тебя замуж с той минуты, как мы познакомились. Поэтому давай поженимся немедленно.
— Милая, ни один священник в здравом уме не обвенчает нас немедленно.
— Досс, мне не обязательно венчаться в церкви. Мои чувства ведомы Господу. — Эбби улыбнулась. — Наверное, Бог уже устал меня слушать, ведь я столько лет просила даровать мне тебя.
Я был поражен.
— Правда?
— Я полюбила тебя задолго до того, как встретила.
Вот оно. Такова моя жена.
— Куда же нам пойти? К кому?
— Не знаю, но лучше подхлестни-ка свое воображение. — Эбби постучала себя по запястью. — Время идет.
— Но, милая, у меня даже нет колец.