В трубке наступила тишина.
— Мама? На водной?
— Видишь ли, сынок, как правило, да. Но продавец в хозяйственном магазине посоветовал взять этот раствор, потому что в него что-то добавлено для скорейшего высыхания. Так что я не знаю…
— Мама, скорее сотри пятна с мебели! А что делать с ковром, ума не приложу. Боюсь, придется заменить его новым. Я зайду взглянуть на него часов в шесть.
— Как, разве ты не приедешь прямо сейчас?
Однако Алекс и не думал этого делать. Напротив, ему хотелось максимально отдалить неприятный момент.
— Нет, мама. У меня здесь полно работы. Ведь вчера мне пришлось рано покинуть офис, помнишь? Постарайся пока сделать все, что сможешь, а потом я что-нибудь придумаю.
На протяжении всего дня Алекс пытался сосредоточиться на делах, но это оказалось нелегкой задачей. Мысли его путались и мешались. То он вспоминал лежащую в его постели Энджелу, то размышлял о новой выходке матери. Иногда ему удавалось ненадолго сосредоточиться на последнем договоре о купле-продаже, но через несколько минут в голове вновь возникал образ лежащей в постели Энджелы. Затем Алексу представился ее розовый ковер, залитый раствором для побелки. Дьявол! Он взъерошил пятерней волосы и уставился в пустоту.
Наконец рабочий день завершился. Он показался Алексу бесконечным, будто длился не восемь, а все сорок часов.
Ровно в пять Алекс взял свой кейс и поднялся. Но действительно ли ему хочется вернуться домой?
Он снова сел. Наверное, рабочий день Энджелы тоже закончился и она уже приехала домой.
Дьявол бы это все побрал! — в сердцах подумал Алекс.
Конечно, Энджела увидела, что стало с ее любимым ковром, и расстроилась.
Проверю-ка я еще несколько бумаг, решил Алекс. Так, на всякий случай. Мало ли что… Трус!
Ладно! Хорошо! Поеду домой. Но если Энджела плачет, то я…
Что? Что ты сделаешь, застав ее в слезах?
Застрелюсь…
Глубоко вздохнув, он вновь взял кейс и направился к выходу.
Подъехав к своему дому, он вышел из «бентли» и на лифте поднялся на этаж Энджелы.
Не бойся, сказал себе Алекс, на минутку остановившись перед ее дверью. Ведь пока не слышно никаких рыданий, верно? Скорее всего, самое трудное уже позади. Вероятно, осталось лишь утереть последние слезы.
О Господи! Слезы хуже всего.
Потоптавшись у порога еще немного, Алекс собрался с духом и толкнул дверь. Войдя в прихожую, он сначала направился на кухню и только потом заглянул в гостиную. В этот момент из спальни донеслось:
— Кэтти, прошу вас прекратить сейчас же!
Ого! Похоже, малышка Энджела сердится. И не на кого-нибудь, а на ту самую Кэтти, которой восхищалась не далее как вчера.