Наконец он оторвал взгляд от полированного пола.
— Когда это случилось?
— В январе.
В январе… Вот, значит, как… А он-то эти несколько месяцев думал, что отец жив, и вспоминал о нем лишь с презрением и ненавистью!
— Но почему, почему она сделала это?
Граф Ратледж оперся рукой о край стола.
— Я думаю, она сошла с ума, Джеймс. Перед этим она родила мертвого, уродливого ребенка, очевидно, ее разум помутился, и она, в ярости набросившись на Филипа, ножом зарезала его. — Граф тяжело вздохнул. — Джеймс, если бы ты видел… На полу спальни в луже крови лежал убитый Филип…
Кинкейду показалось, что в комнате нечем дышать, и что если он сейчас же не покинет ее, то потеряет сознание. Ни в коем случае нельзя показывать свою слабость графу.
Он сделал несколько торопливых шагов к двери.
— Спасибо, что вы потратили время, сэр, чтобы отыскать меня и сообщить горестное известие.
— Джеймс! Подожди! Нам надо решить еще кое-какие проблемы! — воскликнул он.
Кинкейд остановился на пороге.
— Какие проблемы?
— Ты должен подписать бумаги, племянник!
Кинкейд вздохнул.
— Бумаги?
— Ну, конечно же! Ты теперь наследник состояния отца!
Кинкейд растерянно взглянул на своего родственника.
— Джеймс, ты — единственный наследник, — продолжал граф. — Отец оставил тебе состояние, много денег и своей титул! Ты теперь очень богат, у тебя есть титул, и очень скоро твоя жизнь круто изменится!
— Но я… я всегда был уверен, что отец, выгнав меня из дому, лишил и наследства! Он и сам кричал мне, что оставит нищим!
Граф Ратледж снисходительно улыбнулся и вдруг положил руку на плечо Кинкейда.
— Он просто тогда очень сердился на тебя, — объяснил он. — Разве Филип оставил бы тебя без наследства, подумай сам! Он же твой отец!
Кинкейду было неприятно чувствовать руку графа на своем плече, но он не мог позволить, дернув плечом, сбросить ее.
— Итак, отец оставил мне наследство и передал титул… — повторил он.
— Да, теперь ты — виконт Суррей! — и граф наконец убрал руку с плеча племянника.
Кинкейд сделал шаг к двери.
— Джеймс, подожди! Мы не все еще обсудили!
У Кинкейда закружилась голова. Убийство отца, наследство, титул виконта…
— Джеймс!
Он рывком открыл дверь и пробормотал себе под нос:
— Пошел ты к черту, старый дьявол!
Тихий вкрадчивый голос Хиггинса остановил его:
— Вы забыли свою шляпу, сэр!
Кинкейд схватил ее и бросился прочь от этого дома, где затхлый воздух и зловещая атмосфера сводили его с ума.
Экипаж, в котором его привез Хиггинс, все еще стоял у ворот. Очевидно, граф приказал своему секретарю отвезти племянника обратно. Кинкейд проскочил мимо и, выйдя на дорогу, зашагал к ближайшей таверне. Единственное, чего он сейчас желал, — напиться и на какое-то время забыть обо всем на свете.