Граф Ратледж раздвинул парчовые занавески и вгляделся в темную улицу, по которой, скрипя колесами, катилась карета. Он едва различал силуэты домов, редких прохожих, грязные скользкие булыжники мостовой.
Наступила полночь, и граф подумал, что в столь поздний час главный надзиратель Ньюгейта, конечно, не ожидает посетителей, но как только личный секретарь Хиггинс доложит о визите столь высокого гостя, тюремщик услужливо поспешит ему навстречу.
Граф являлся важной персоной, и не было в Лондоне человека, который бы не оказывал ему уважения и почтения. Многие боялись его, презирали и ненавидели, но он располагал влиятельными связями, был в почете у самого короля, как несколько лет назад и у Кромвеля, и эти обстоятельства вынуждали людей относиться к нему с подобострастием.
Граф поежился. В карете было холодно, сыро и стоял сильный чесночный запах. Его личный секретарь Хиггинс постоянно носил на шее ленточку с зубчиками чеснока, считая, что тот прекрасно предохраняет от всяческих болезней и ударов судьбы.
Внезапно карета сильно накренилась, лампа, замигав, погасла, из нее закапало масло. И без того бледное лицо Хиггинса стало совершенно белым.
Граф Ратледж взглянул на своего секретаря и усмехнулся. Ему всегда нравилось наблюдать, как люди пугаются неожиданности, и какая беспомощность и растерянность появляется на их лицах. Он снова посмотрел в темное окно и изрек:
— Успокойся, Хиггинс! После того, как мы отыщем в Ньюгейте мою так называемую родственницу, мы остановимся на ночлег в моем лондонском доме. Представь теплую, мягкую постель в уютной комнате, и у тебя сразу же поднимется настроение!
Личный секретарь только подобострастно кивнул. Граф Ратледж отвернулся и в нетерпении ждал, когда же наконец карета прибудет в Ньюгейт и он сможет все выяснить о Маргарет.
Викарий Ратледжа уверял графа, что видел в тюрьме его невестку, леди Суррей, когда по долгу службы навещал там одного заключенного. Он был хорошо знаком с Маргарет и не перепутал бы ее ни с кем. Но в его обстоятельном рассказе одно вызывало у графа Ратледжа сомнение.
В зале свиданий тюрьмы заключенные и их посетители рассаживались на деревянных скамьях в строго определенном порядке: по одну сторону стены — заключенные, а по другую — их родственники и друзья. Старый викарий уверял графа, что видел Маргарет на стороне преступников!
Как объяснить этот факт? За какое же преступление его дражайшая родственница, эта тихоня Маргарет, угодила в тюрьму? Что еще она могла совершить? Нет, викарий не мог перепутать ее с кем-либо другим! И граф, решив лично убедиться в том, что в Ньюгейте сидит убийца его брата, прибыл в Лондон. Разумеется, его ждали здесь и другие дела, поэтому, если слова старого викария не подтвердятся, он все равно не потратит время впустую.