— Никто и не ищет. Извини, Хан, но Стив не появится на твоем пороге, чтобы снять с тебя заботу обо мне.
Люси ожидала, что он станет расспрашивать ее об этом. О Стиве.
— В таком случае, это представляется мне еще более важным — убедить тебя, что ты в безопасности. О тебе позаботятся. И как только ты захочешь — и будешь в состоянии, — Захир отвезет тебя в посольство и поможет разрешить проблемы с документами. А затем сделает все возможное, чтобы у тебя не возникло никаких проблем с возвращением домой. Или, если ты пожелаешь, организует твое дальнейшее пребывание здесь.
— Почему? Почему ты это делаешь? — Она решила сразу пресечь его рассуждения о том, что страна его гостеприимна, что надо помогать людям в беде, что это традиция… Здесь что-то другое. — Ты мог решить эту проблему на расстоянии, Хан… — Ее голос сорвался на его имени. Этот человек был сыном эмира, короля, а она говорила с ним так, как будто знала всю жизнь. — Ты мог переложить все заботы на Захира. Или передать меня посольству.
— Да, — Хиниф не стал отрицать. — Мог.
— Тогда почему привез меня сюда? Не обязательно было самому ухаживать за мной.
— Возможно… — сказал он и, помолчав, договорил: — Возможно, мне это необходимо.
Люси открыла было рот, чтобы спросить, почему он так говорит, но тут же передумала, не желая быть навязчивой и бестактной. Ханиф хмурился, казалось, что эти слова просто вырвались у него.
И вместо того чтобы расспрашивать, Люси решила дать ему время прийти в себя. Она взяла пирожное и постаралась сделать вид, что только оно ее и интересует. Ханиф вышел, и Люси с облегчением вздохнула. Но тут же услышала за спиной его голос:
— Готова?
Ханиф вернулся, катя перед собой инвалидное кресло.
— Нет, — запротестовала она. — Я могу ходить.
— Это слишком далеко. Мы возьмем с собой костыли, а как только доберемся до летнего домика, ты сможешь сама походить по саду.
— Ты уверен? — спросила она, чувствуя себя ужасно неудобно. И не только из-за того, что наврала о том, что хотела погулять по саду, хотя теперь эта идея ей очень нравилась, но и потому, что он так заботился о ней. Вряд ли он привез кресло из больницы: это было полностью автоматизированное кресло, оно явно когда-то принадлежало его жене.
Люси понимала, что все, что он делает для нее, вызывает у него болезненные воспоминания, но не могла не подчиниться.
— Если ты уверен, — сказала она тихо. — Не хотелось бы отвлекать тебя от работы.
— Запад ждал четыре столетия, чтобы насладиться красотой слога Абу Ждафра, подождет и еще два часа.
Он дал ей руку, чтобы она смогла подняться и пересесть в кресло, затем убрал ее волосы, чтобы они не мешали.