От страха Тоби даже не услышала прихода матери. Она пыталась задвинуть ящик, но тот застрял, и она, не теряя времени, побежала в ванную, спустила трусы и плюхнулась на унитаз.
Большой Джон обвинил во всем маму, даже ударил ее, приказав больше не прикасаться к его вещам: он не потерпит, чтобы женщина рылась в вещах мужчины. Это так напугало Тоби, что она целый месяц не заходила в их комнату, а потом от скуки снова занялась этим.
Как- то мама ушла по делам, собираясь на обратном пути зайти в церковь, а Большой Джон исчез, возможно, на всю ночь, и Тоби оказалась предоставленной самой себе.
Бригада строителей копала яму на соседнем участке, чтобы установить там большую цистерну. Бульдозер ревел весь день, и поднятая им пыль все еще висела в воздухе, хотя шум наконец прекратился.
Тоби хотелось погулять, но играть было негде. Обычно она качалась на качелях, висевших на дереве неподалеку, но бульдозер вырыл его еще в начале рабочего дня.
Было так жарко и скучно, что Тоби отправилась в мамину спальню и через пять минут нашла под кроватью башмак Большого Джона с кучей денег, второй тоже был набит купюрами.
Тоби взвизгнула и принялась считать банкноты. Услышав какой-то шорох, она подняла глаза.
У двери стоял Большой Джон.
Как всегда, возвращаясь домой в жаркий день, он успел стащить с себя рубашку, и Тоби увидела неровный шрам, поднимавшийся снизу к левому соску.
- Полагаю, ты здесь потому, что тебе что-то надо, - произнес он и посмотрел на нее так, что она почувствовала себя абсолютно голой.
- Я положу все обратно, - быстро сказала Тоби, запихивая деньги обратно.
Но Большой Джон смотрел не на деньги. Он уставился на ее грудь, вырисовывавшуюся под футболкой.
Тоби попыталась слезть с кровати, однако Большой Джон оказался проворнее ее. Он схватил ее за ноги и бросил обратно. Когда он выпрямился, чтобы расстегнуть джинсы, Тоби изо всех сил пнула его ногой в пах.
Он вскрикнул и отпрянул к противоположной стене тесной спальни, а Тоби рванулась к тумбочке и выдвинула ящик.
Большой Джон с проклятиями бросился на нее, и она, держа револьвер обеими руками, выстрелила ему прямо в грудь.
Он отлетел к стене, потом согнулся и рухнул поперек кровати.
Не выпуская из рук оружия, Тоби уставилась на окровавленную рану у него на спине. Большой Джон цеплялся за простыни, из его горла вырывались хрипы, и хотя глаза смотрели прямо на нее, они больше ничего не видели.
Когда наступила тишина, ее начала бить дрожь. Тоби, спотыкаясь, пошла в ванную, наклонилась над унитазом. Ее выворачивало наизнанку снова и снова, пока не заболели мышцы живота.