* * *
Город Калининград был погружен в черноту глубокой ночи. Вокзальные двери заперты — до пяти утра, когда пойдет первая электричка. Идти искать строение номер восемнадцать или все-таки постараться самой дозвониться до Романовой или Грязнова — вдруг этот Игорь забудет, напутает, не застанет их, в конце концов! На пустынной привокзальной площади две телефонных будки — в одной из них телефон без трубки, в другой — нет самого аппарата. Она решила поискать здание местной милиции, сделала несколько шагов по улице, ведущей, по-видимому, в центр, и остановилась: навстречу ей шла компания пьяных. Ирина бросилась в переулок. Сейчас все закрыто, не у кого спросить даже адрес милиции. Вот так, она храбрилась — «я найду Кешу, я его спасу»... А сейчас ей попросту страшно! Страшно до тошноты, до боли под ложечкой. Тишину прорезал быстро приближающийся гул, и в переулок выскочила группа на мотоциклах. Она юркнула в первый попавшийся подъезд, переждала, пока затих гул. Кто-то, разбуженный мотоциклетным грохотом, ругнулся с верхнего этажа матом.
Она вернулась к станции. В какую же сторону ей идти, где искать строение номер восемнадцать? Пошла наугад: Пройдя с километр, поняла, что идет не в ту сторону, по обе стороны «жестянки» тянулись нормальные пристанционные здания из красного кирпича с нормальными номерами и неоригинальным названием улицы — «Привокзальная». Ирина повернула назад.
Она очень долго шла вдоль железной дороги, она уже отчаялась найти что-нибудь похожее на то, что может называться «строениями», прошла мимо элеватора, водокачки, депо, город давно кончился, и надо было идти по насыпи, не видя перед собой дальше, чем на три метра. Но вот что забелело впереди, и при неярком свете фонаря на строительном кране она увидела ряд не то бараков, не то амбаров. Ирина посветила фонариком, боль под ложечкой стала еще сильней: «Строение 9». Где-то здесь. Бараки-амбары имели абсолютно нежилой вид. Ирина вела лучом по стенам, заборам — строение десять, двенадцать, потом сразу пятнадцать и... двадцать один. Значит, это где-то в глубине. Она сделала несколько шагов в сторону, пошла вдоль забора и услышала смех. Не?, этот смех не мог принадлежать Валерию Транину, смеялась женщина — негромким, каким-то ленивым смехом. И потом голос: «Ну давай еще, что ты — маленькая? Смотри, что я, с таким домой пойду? Не пропадать же товару». Снова смех, теперь зазывной, с истомой. «Ой, Сережка...» Ирина отпрянула от забора, снова пошла крадучись вдоль него. Строение семнадцать. Прибавила шагу и — провалилась в неглубокую яму, обдирая ноги обо что-то металлическое. Велосипед. Два велосипеда. Мужской и женский. Тех двоих, за забором. И еще сидя на земле, увидела вдалеке на заборе выведенное масляной краской и высвеченное «фонарчи-ком»: «Строение 18».