— Но я буду первый, у кого это получится.
Магистр снисходительно улыбнулся:
— Послушай, сынок…
— Не забывайтесь, магистр, — гаркнул Ситион, — негоже фамильярно обращаться к монарху!
Вадимор Лонинский медленно поднялся, глаза легендарного главы Ордена очищения загорелись огнем, на редкость ярким для человека его лет, голос же, напротив, заледенел. Королевские покои вдруг показались Ситиону маленькими, холодными и пугающими.
— Слушай, мальчишка, — прогремел голос магистра, — не успело тело отца остыть, а ты возомнил себя великим правителем! Ты, который в детстве даже коленку не расшибал, готов бросить страну в пекло Второй Великой войны! Так вот что я тебе скажу, покуда не наберешься ума, все твое правление будет заключаться в распевании молебнов по праздникам и тисканьи дворцовых девок по углам! Ты понял меня?!
Ситион поперхнулся. Такое обращение немыслимо! Слуга кричит на правителя. Немыслимо! Но что он может? Вся сила велетрийского короля — это Орден, а Орден — это Вадимор Лонинский, и если магистр выступил против, значит, Ситион бессилен.
— Магистр, — попытался возмутиться король, но вышла скорее мольба, и он заткнулся.
— Я не дам тебе Велетрию для военных игрищ. И не серди меня.
— А как же вера? Как же главная цель Ордена? — тихо напомнил Ситион.
Старик печально усмехнулся.
— Так вот, моя цель как пастыря, — ответил он так же тихо, — сохранить стадо и держать подальше волков, с чем я неплохо справляюсь. А вера? Оставь ее себе, Первосвященник.
Он резко развернулся, взмахнув полами плаща, и стремительно вышел, цокая подкованными сапогами.
Немного придя в себя после еще двух бокалов вина, король подошел к окну.
Решено. Да, он сдаст магистра и поставит во главу нового. Кто самый ярый сторонник войны среди старейших «чистильщиков»? Где-то он слышал о таком…
Корийен остановил двиг у самого края села и недовольно осмотрелся. Как он не выносит эти поля, эти рубленые домики, этот тихий покой, саму атмосферу сельской жизни! Он был частью ее когда-то, вырвался и теперь подсознательно боялся, что после бурной жизни может снова зацепиться за все это оголенными корнями.
И все же дело есть дело. Корийен вздохнул и поехал вперед.
У самого большого и старого дома «чистильщика» встретил такой же большой и старый человек. Староста села вышел на крыльцо, оперся на посох и следил за приближающимся гостем внимательным хитрым взглядом, спрятанным в глубоких морщинах.
— Приветствую тебя, воин, — пробасил он. — Выбирай избу, где хочешь остановиться на постой, всюду станешь дорогим гостем, всюду найдешь чистую постель и сытную пищу.