-- Буксир это кроме всего, - пояснил Федька, увидев, как я разглядываю неожиданно мощные лебедки с толстыми тросами. - Можем торговлишкой заняться, если зажать получится. Вань, получится? Партнером возьмем.
Иван буквально застонал, повернувшись к Федьке, но потом вдруг неожиданно сказал:
-- Хорошо, пойду на этот счет к Милославскому. Мы вообще-то великое дело сделали, если вы еще не в курсе, да и все плавучее из угольной гавани городу отойдет, - и затем окончательно добил нас, так, что мы и вовсе дар речи потеряли: - Может и получится договориться.
Я сказать ничего не смог, а Федька все же выдавил:
-- На глазах исправляется, человеком становится.
К слову, катер завелся легко и горючего в баке было еще много. Так что на нем мы обратно и пошли, точнее -- Федька с Иваном пошли, а я в одиночестве плелся следом на втором суденышке, стараясь удержать его между расходящимися от кормы
* * *
Путешествие закончилось немного неуклюже. Порт уже опустел, удалось лишь до дежурного докричаться, а тот позвонил мне домой, точнее -- коменданту, чтобы он Настю предупредил, ну и Иван на Ферму дал знать, что все в порядке. А ночевали мы уже опять на борту, все втроем набившись в кубрик "Вани комсомольца" и перетащив туда запас угля и дров с малого катера. Нормально, на самом деле, время провели -- добили иванову флягу, а еще поллитровка спирта у Федьки нашлась, так что мы его разбавили и под паек уговорили. "Уговорили" именно потому, что почти до самого утра не спали, трепались больше, причем не о деле, а так, то о прошлой жизни, то о нынешней, то просто песни орали. Похоже, что у нас так себя отходняк проявил после поездки под Тьму.
С утра Степаныч торжественно подогнал рычащий мотором "шевролет", гостеприимно распахнул дверь в салон, но мы покинули порт только после того, как сдали трофейного "Ваню комсомольца" под охрану Пашкину. На этот раз, кстати, Пашкин сам принюхивался к нам, после чего заключил:
-- До утра пили, что ли?
-- А что, нельзя? - вроде как удивился Федька.
-- Не, я чего, против? - даже возмутился Пашкин. - Наоборот подумал, что мужики умные, к ночи вернулись, бабам знать дали что все в порядке, а домой ехать не моги. И законно на грудь приняли. Уважаю, уважаю, - дважды повторил он с явным оттенком зависти к таким нашим способностям.
За руль нашего "отдельского" транспорта уселся Федька и погнал канадскую машину по лужам. Дождь возобновился, кстати, сразу, как только от Тьмы отошли подальше. Все тот же мерзкий, мелкий, противный, с ветром "мордотыком". Получается, что Серых с бандой, - "компанией" их уже язык не поворачивается называть, - даже в некотором комфорте там жил, если по погоде судить.