— Нет, дорогой мой, время ennui прошло, — сказал мужчина с усами, выходя из комнаты. — Сейчас время страха. Чистого страха.
Я вздрогнул и выпил еще.
По мере того как продолжалась ночь и лился абсент, я чувствовал, как меня охватывает ощущение забытья. Я долго пытался вспомнить, что именно Оскар Уайльд сказал об абсенте. «Первая стадия — как при обычном питье, во второй ты начинаешь видеть чудовищные и жестокие вещи, а если тебе хватит духа продолжать, ты вступишь в третью стадию, когда ты видишь то, что хочешь видеть, — прекрасные, удивительные вещи…» Но эти слова растворялись, как и засасывающее, похожее на земное притяжение чувство, которое завладело моими ногами и приковало их к земле.
Обычное изнеможение и бессвязность, сопровождающие тяжелое пьянство, не приходили, а Ронни продолжала наливать. Она все ближе приближалась ко мне с каждым стаканом, и скоро мне начало казаться, что мы глубоко общаемся друг с другом, хотя никто из нас не произнес ни слова. Другие обитатели комнаты стали исчезать. Я не видел, как они выходили, но неожиданно заметил, что их уже нет. Мы с Ронни остались совершенно одни, не считая уютной бархатной мебели, и в следующее мгновение оказались друг на друге. Наши голодные губы хватали в темноте сначала ткань, потом — плоть. Равновесие покинуло меня, когда я вошел в нее. Мне казалось, будто я восхожу на беспредельные высоты и падаю сквозь океан зеленых испарений. Затем я погрузился во тьму.
Придя в себя намного позже, я испытал разочарование, потому что она исчезла. Я протер глаза, осмотрелся и увидел, что совершенно один. На какое-то мгновение я ощутил то же раздувавшееся, как аккордеон, чувство, которое уже испытывал раньше, но заправил рубашку в брюки, взял себя в руки и взбрызнул себе лицо из одного из оставленных на столах графинов с водой. Я посмотрел на часы. Был уже пятый час, но, как ни странно, музыка все еще непрерывно пульсировала снаружи. Вернувшись в немного менее людный зал, я стал искать ее.
Проблуждав минут пятнадцать в толпе редеющих гуляк, я все еще не нашел ее. Настроение стало портиться вместе с уменьшающейся надеждой, абсент постепенно выветривался, и я осознал свое полное одиночество. Я нашел автомат и набрал номер Ронни, но услышал лишь автоответчик. Мерзкий автомат был против меня. Не найдя ни ее, ни кого-либо еще из тайной комнаты и все еще находясь под странным действием абсента, я пошел к машине. Она была невредима, и я поехал домой.
По дороге, стараясь сохранять сосредоточенность, я наконец вспомнил, что именно Оскар Уайльд сказал об абсенте. В первый раз я, наверное, что-то перепутал, так как к тому времени выпил уже больше четырех стаканов, но теперь его слова ясно отдавались в моем мозгу. «После первого стакана ты видишь вещи такими, какими ты хочешь их видеть. После второго ты видишь вещи не такими, какие они есть. Наконец, ты видишь вещи такими, какие они на самом деле, и это самое страшное чувство в мире»…