Он зачитывал фамилию, и тут же кто-то вставал и со своими вещами выходил. Борис Степанов и Эдик Томашевский попали во второй взвод, а Юлий Царин и Виталий Гонтарь – в третий.
Потом было общее построение, и строем двинулись к Комсомольской площади. По дороге гадали: на какой вокзал? Ленинградский или Ярославский? Оказалось на Казанский. Разместились в вагонах электрички и, с редкими остановками, не впуская посторонних пассажиров, они прибыли поздним вечером на конечную станцию за Коломну. Там, выгрузившись, сложив свои пожитки в кузов полуторки, двинулись строем по пыльной проселочной дороге, которая пролегала через лес. К рассвету пришли к военному городку, спрятанному в гуще соснового бора.
– Добрались, кажется, до мест временной приписки, – устало пошутил Эдик, прислоняясь плечом к кирпичной стене казармы. – Был, так сказать, наш первый раунд.
– А после первого раунда положен законный перерыв, – сказал Борис, усаживаясь рядом на земле.
– Хорошо бы этот перерывчик продлить минут на шестьсот, – мечтательно произнес кто-то сбоку.
– Да и не мешало бы в зубах поковыряться поросятиной или утятиной, – добавил другой.
– Вопрос вполне резонный, друзья, – оживился Томашевский. – Свой гражданский жирок мы вытрясли за один переход, так что подкрепиться очень даже бы не мешало.
– Разговорчики! – раздался уже знакомый им голос молодого лейтенанта Патанина, командира второго взвода. – Встать! Построиться!
Повели в баню, вернее, в летний душ. После помывки каждый получил комплект новенького солдатского обмундирования, потом размещались в казарме, где стояли впритык сбитые из досок двухъярусные койки, похожие на спальные места в плацкартных вагонах, только без перегородки. Койки стояли рядами вдоль стен, были одинаковыми и заправлены одноцветными серыми одеялами. Борис подумал, а как же он будет находить свою постель? Именно об этом же размышлял вслух и Томашевский, занявший верхний этаж.
– Может быть, какую-нибудь метку сделаем, а?
Борис вышел в проход и, осмотревшись, сказал:
– Запоминай, наша от входа пятая. Пятая, запомнил?
Эдик успел лишь кивнуть. Звонко затрубили горнисты, послышалась команда:
– Выходи строиться!
Борис и Эдик, как другие прибывшие из Москвы, поспешили к выходу из казармы.
Начинался первый день службы.
4
Военная фортуна переменчива. Впрочем, легче всего сваливать любые свои промахи и неудачи на фортуну, дескать, если не повезло, то не повезло. На войне, как и в любом ином деле, прежде чем действовать, нужно хорошенько обмозговать каждый свой шаг, взвесить возможности и свои и противника, да заодно приготовиться к любым неожиданностям.