— Ах, это Карла приехала попрощаться! — воскликнула тетушка Элоиза. Она посмотрела на Вирджинию и объяснила: У Карлы есть голос — голос, как у птицы, и она собирается в Италию, петь в Ла Скала. А после этого она ненадолго заедет в Америку.
Но Вирджиния наблюдала за Леоном Хансоном. Он стоял у окна и не сводил глаз с грациозной девушки, которая приехала попрощаться. Его лицо было темным — темным и погруженным в некое непроницаемое уныние, в котором было что-то странное и угрожающее.
Она вспомнила, что он, как ей показалось, не особенно сочувствовал тому, что музыкальная карьера Лизы прервалась. Может быть, это было потому, что сама мысль о молодой женщине, избравшей музыку своей профессией, была мучительная для него? Может быть, нестерпимо мучительна!
В течение нескольких последующих дней Вирджиния обнаружила, что удобно устроиться было вполне простым делом, так как в хозяйстве мадам д’Овернь она была очевидно желанным гостем. Мадам д’Овернь была идеальной хозяйкой, сама любя роскошь в окружающей обстановке, заботилась о том, чтобы гости под ее крышей наслаждались всеми удобствами.
Вирджинии отвели комнату, которая была гораздо роскошнее всех, где ей приходилось когда-либо жить. Когда она впервые увидела ее, то едва могла поверить, что эта спальня будет находиться в ее распоряжении, сколько ей будет нужно. Это была прелестная комната с бледно-зеленым ковром и занавесками розоватого муара, которые каскадом падали вдоль высоких окон и двери, которая открывалась на балкончик. У одной стены стоял туалетный столик, покрытый розовым сатином, а над камином висело зеркало в раме из кованого серебра. В углу стояло кресло, в котором она могла вытянуться в полный рост, положив ноги на обитую скамеечку. Рядом стоял изящный письменный столик. На маленьком столике рядом с ее кроватью лежали книги.
Проснувшись в первое утро, она обнаружила, что рядом стоит горничная с подносом для завтрака. Горничная поставила поднос на маленький столик, который простирался над кроватью и превращал завтрак, состоящий из дымящегося горячего кофе со сливками, которые плавали на нем густой пеной, хрустящих булочек только что из духовки, золотых кружочком масла и вишневого варенья, в истинное наслаждение.
Сначала Вирджиния вообразила, что она проспала слишком долго, и была готова извиниться перед девушкой, чье имя Франци ей было уже известно, но та засмеялась и заверила ее на довольно хорошем английском, что мадам д’Овернь всегда завтракает только в своей комнате, и ко всем гостям в доме относились так же.