Он прошелся по балкону, потом вернулся к ней.
— Идите и добавьте последние штрихи, какие вам хочется добавить, хотя по мне вы и так выглядите отлично!
— Спасибо, — застенчиво сказала она ему, — если вы не возражаете побыть несколько минут с Питером, пока я сниму это платье и найду что-нибудь более подходящее, я буду вам действительно благодарна.
Она повернулась к стеклянным дверям, которые вели в детскую, но он встал между ней и слабо освещенной комнатой.
— Вирджиния!.. — он очень редко пользовался ее именем, и в том, как он его произносил, было что-то повелительное. — Вирджиния, я больше вам не нравлюсь, верно?
На мгновение Вирджиния потеряла дар речи от удивления. Потом, с бьющимся сердцем, она произнесла, запинаясь:
— Н-нравитесь мне? Конечно, вы мне нравитесь! Вы были так добры… сделали так много для Лизы…
— Да забудьте вы про Лизу хоть сейчас, — перебил он с холодным оттенком в голосе. — Но несколько недель назад мы с вами почти стали друзьями — настоящими друзьями, я надеялся! Пока не случилось то несчастное воскресенье, которое мы провели вместе…
— Это был очень приятный день, — механически проговорила она.
— Правда? — он пристально уставился на нее, любуясь как за ее спиной лунный свет серебряной паутиной оплел ее волосы. — Таким уж ли приятным был он — для вас?
Она ответила с внезапной откровенностью:
— Это был один из самых чудесных дней, которые у меня были в жизни!
— О, Вирджиния! — немедленно его голос и взгляд потеплели — потеплели почти чудесным образом. — И я хотел знать, может быть… может быть, это из-за того, что я поцеловал вас?… Может быть, это вас сильно оскорбило?…
Вирджиния откинула голову и подняла на его глаза.
— С какой стати? — осведомилась она со странной, сухой интонацией в голосе. — Вы имели право, по меньшей мере, на один поцелуй, не правда ли, после такого замечательного дня? Это вас более-менее вознаградило. И с моей стороны было бы совершенно неразумно возражать против этого!
Она чуть не отшатнулась от внезапной перемены в его лице, от неожиданной, даже пугающей бледности, покрывшей его губы, и холодной враждебности, которая изгнала порывистую теплоту из его взгляда.
— Так значит, вы так к этому отнеслись, не правда ли? — просил он, и в его голосе был ледяной холод.
— Естественно, — продолжала она, — когда вы обнаружили, что Сперглер дожидается вас в вашем кабинете, вам пришлось поспешить к ней. Конечно, я это прекрасно понимаю.
— Да? — он как будто кусал нижнюю губу. — А откуда вы узнали, что мисс Спенглер дожидается меня?
Мгновение Вирджиния колебалась.