— Но я представления не имела, что нахожусь на земле вашего деда!
— Однако вы находились именно там, — настойчиво повторил он. — Это случалось и раньше, Ханна. Другие женщины специально появлялись здесь, ища встречи со мной или с моими братьями.
— Но позвольте! — запротестовала она. — У меня и в мыслях не было ничего подобного. Я просто рисовала.
— Это вы только так говорите. Вы и сейчас, вместо того чтобы рисовать, спорите со мной.
— Но мне же нужно как-то защитить себя! Послушайте, Майкл, — она погрозила ему пальцем, — уверяю вас, у меня не было никакого умысла. А владения вашего предка вызвали у меня чисто художественный интерес, не больше. Это ясно?
Он с сомнением посмотрел на нее:
— Допустим.
— Хорошо, — вздохнула она. — Что касается моего доверия к вам, может, я ошибаюсь… — Она замолчала, потом продолжила: — Вы производите именно такое впечатление, может быть, оттого, что немножко напоминаете мне моих братьев. Наверное, это глупо, но я решила довериться вам.
— А ведь у меня было достаточно возможностей доказать обратное, — заметил он, интригующе поглядывая на нее.
— Да, это так. Но вы много для меня сделали — помогли мне укрыться от шторма и одобрили мои художественные начинания. Вы просто не можете быть плохим парнем.
Его лицо озарила мальчишеская улыбка.
— Успокойтесь, Ханна, я не такой уж и плохой. Но опыт показывает…
— Ох нет, увольте, — перебила она. — Мне нет дела до вашего опыта! Вы ошибаетесь. Глубоко ошибаетесь. Все, что я хочу, — это рисовать. И если вы наконец будете так любезны и прекратите болтать, то я смогу наконец приступить к этому занятию.
Пока Ханна устраивалась в углу кушетки, она чувствовала на себе его тяжелый взгляд, но решила не обращать на это внимания. Он взял книжку с полки, а она наконец приступила к работе.
Вечер протекал тихо и спокойно. Гроза миновала, но ветер все еще шумел за окном, а дождь монотонно барабанил по крыше. Как ни странно, эти звуки только придавали уют атмосфере, царившей в комнате. Майкл Девлин не лгал — стоило ему открыть книгу, и он погрузился в иной мир, забыв обо всем. Не отрывая карандаша от бумаги, Ханна внимательно вглядывалась в его лицо. Пожалуй, это был самый впечатляющий объект, который ей когда-либо приходилось рисовать.
Она прилежно трудилась, стараясь ухватить сходство. И в основном ей удалось решить эту задачу. Но порой карандаш замирал в ее руке, и она ловила себя на том, что смотрит на него дольше и более пристально, чем это требовалось для дела. Ей очень хотелось отложить карандаш и ощутить пальцами шелковистость его волос, пройтись по густым бровям, аристократической линии носа, дотронуться до манящей упругости его губ.