Но Майкл Девлин был для нее загадкой. Порой он становился холоден как лед, то вдруг сгорал от страсти, то пугал своей отчужденностью. Ханна горько вздохнула. Чем вызваны перепады его настроения, она объяснить себе не могла.
Она вздрогнула, припомнив его резкое: «Пустяки!» Для него — наверное. Но для нее эта встреча значила очень многое. Она знала, что не скоро сможет забыть его.
Это было нечто большее, чем его удивительный голос или его прекрасное лицо, которое так и просилось на холст. И даже большее, чем всепоглощающая страсть, которая не знала границ. Это было что-то настоящее. Важное…
И реальное.
Столь же реальное, как слабость, с каждым днем охватывающая ее.
Столь же реальное, как те едва уловимые перемены, которые происходили с ее телом. Пока заметные только ей… Пока…
Столь же реальное, как то чувство, которое с каждым днем она испытывала все сильнее, хотя боялась признаться себе в этом.
Ханна бросила тревожный взгляд на портрет.
— Думаю, — прошептала она, — мы совершили маленькую неосторожность, — и вздохнула, почувствовав, что Майкл Девлин не готов принять эту новость.
Ему нужна была передышка. Месяц, проведенный в разъездах, всегда доводил его до нервного срыва. Он не желал видеть никого. Остаться наедине с собой было его единственным желанием. Но его апартаменты в пентхаусе не были достаточно надежным убежищем. А он хотел отгородиться от всего мира.
Вот почему он предпочитал скрываться в Девлин-Элбоу. Никто, кроме членов его семьи, не знал о его тайном убежище. Здесь ему был гарантирован покой и уединение. И только братья в случае необходимости могли связаться с ним.
Сегодня он жаждал тишины, суровой красоты пустоши и главное — отсутствия людей, особенно отсутствия людей.
Когда Майкл остановил мотоцикл, он заметил у дверей коттеджа большую картонную коробку. Что за черт! Ни одна живая душа не знала об этом месте. Ни одна. Всю корреспонденцию ему доставляли на его бостонский адрес.
Нахмурившись, он подошел ближе и осторожно приподнял крышку.
Внутри оказалась корзина. Такую вещь он меньше всего ожидал увидеть у своего порога. Майкл поднял коробку и отпер дверь.
Сделав пару шагов, он резко остановился. Его взгляд упал на кушетку, отметив небрежный беспорядок, скомканный плед… Все осталось так же, как в то утро, когда Ханна Чандлер поднялась с его постели ровно семь недель назад.
Майкл захлопнул дверь и опустил коробку на пол.
Секунду-другую он разрывался между желанием навести в доме порядок и поинтересоваться содержимым корзины. Любопытство победило. Он уселся на пол и поднял крышку.