Госпожа Асади-старшая повернулась к сыну.
— Она что, больна?
— Нет, мама, Сусан просто худенькая.
Седовласая матрона окинула тоненькую фигурку Сьюзен критическим взглядом и подозрительно вгляделась в ее бледное лицо.
— Ты вызывал к ней врача в Афинах?
— Да, мама, но врач сказал, что ей просто нужно обильное питание и побольше железа. Он прописал специальные пилюли, они должны помочь.
Выражение лица госпожи Асади стало совсем кислым, она всплеснула руками.
— Я думала, ты хочешь завести семью, Бижан, а она — кожа да кости, где ей рожать? Тебе следовало жениться на настоящей иранской девушке, а не на этой Нариман!
Сьюзен, готовая к тому, что свекровь встретит ее сдержанно и даже неприветливо, при виде столь открытой враждебности просто лишилась дара речи. Кровь отхлынула от ее лица.
— Ну зачем же так резко, мама? — ласково упрекнул Бен. — Ты должна дать Сусан возможность проявить себя.
— Мне про нее все известно, и я знаю, что она не для тебя. Тебе нужна настоящая иранка, Бижан, хорошая иранская девушка.
— Сусан и есть хорошая девушка.
— У нее мать американка! И потом она из семьи Нариман!
— Но ведь она не дочь Джамала, а всего лишь его племянница. А Алирезу Наримана, ее отца, все уважали.
— Неважно! Она не про тебя, и все тут!
С этими словами она скрылась за дверью. Бен повернулся к оторопевшей от такого приема Сьюзен.
— Она отойдет. Ей просто нужно время, — коротко произнес он, вводя жену в дом.
Сьюзен не посмела ему возразить, хотя ей было что сказать. Время не всегда и не все лечит, уж ей ли этого не знать! Она промолчала: невестке неприлично критиковать свекровь, тем более — в разговоре с мужем.
Понимая всю неловкость ситуации, Сьюзен поспешно перевела разговор на будничную тему:
— Хочешь кофе?
— Да, но я сам его сварю. Ты ведь у нас гостья.
Гостья. Не жена, а всего лишь гостья.
В кухне Сьюзен молча следила за тем, как Бен заряжает кофемолку. Включив аппарат, он обернулся к Сьюзен. На его лице было написано мрачное раздумье.
— Знаешь, Сьюзен, будет лучше, если ты не станешь упоминать имя дяди в присутствии моих родителей.
— Не понимаю. Я, должно быть, чего-то не знаю?
— Да… Нет… В общем, неважно. Просто делай, как я говорю.
В ушах Сьюзен снова раздался презрительный голос его матери: «Хорошая иранская девушка, а она из семьи Нариман».
— Здесь, похоже, давняя личная неприязнь. Что натворил мой дядя?
Бен пожал плечами. Ему было явно неловко.
— Это действительно случилось давным-давно.
— Видно, срок давности не вышел, раз твоя мать не может даже смотреть на меня, не кляня на чем свет стоит.