— Выполняйте, — гаркнул Павел Андреевич и отвернулся.
— Его здесь нет, правда? — тихо спросил Анну Александровну Татищев, когда двое полициантов увели упирающуюся сифиличку.
— Нет, — согласилась Турчанинова. — Если бы был, я бы сразу это почувствовала.
— Ну, что ж…
Он обернулся к задержанным и вежливо произнес:
— Господа, прошу прощения за причиненное вам беспокойство. Вы все свободны.
— Черт знает что такое! — с возмущением воскликнул господин в круглой шляпе, до того сидевший смирно и безучастно. Но встретившись взглядом с Татищевым, тут же осекся и быстренько вышел из арестантской.
— Вы тоже свободны, — обратился Павел Андреевич к Турчаниновой. — И… благодарю вас.
Она широко раскрыла глаза.
— Что? — не понял тот ее взгляда.
— Ничего. Просто я не ожидала от вас такой… учтивости.
— Вы можете идти, сударыня, — сказал с каменным лицом Татищев.
— Полагаю, если снова понадобится моя помощь…
— Всенепременно, сударыня, — с легким поклоном ответил подполковник и отвернулся.
«Бурбон», — подумала Анна и пошла из арестантской, удивившись, что на сей раз она подумала о Татищеве беззлобно и даже как-то… с симпатией.
Впрочем, к делу поимки Магнетизера это не имело никакого отношения.
Есть просьбы, в коих начальству не отказывают. — Явление прекрасной дамы. — Почему покраснел Павел Андреевич. — Тревога мадемуазель Турчаниновой. — Мужики суть существа примитивные и недалекие. — Страсть, похожая на месть. — Примирение или прощание? — «Я все сделаю сама». — Шандал против стилета. — От чего впадают в неподдельный ужас поэтки-девицы. — Штуковина подполковника Татищева.
— …Конечно, понятно, что вас тревожит вероятность новых, не дай бог, неприятностей от руки этого Магнетизера, однако я просил бы вас производить ваши розыскные действия как-то деликатнее, что ли. Кроме того, господин обер-прокурор обеспокоен возможностию появления в столице вредных толков об этом господине с его магнетическими способностями и не желал бы, чтобы сие дело было предано даже малейшей огласке.
— Я вас понял, господин обер-секретарь.
— И еще одно, Павел Андреевич, — Макаров вышел из-за стола и дружески улыбнулся Татищеву. — Сегодня у Милитины Филипповны, супруги моей, именины, так что прошу вечером пожаловать к нам на раут. К шести часам пополудни. И без опозданий. Ссылки на занятость и болезненное состояние не принимаются.
— Благодарю вас.
— И потом, — продолжил Макаров, — в подобных просьбах начальству не отказывают, верно ведь, Павел Андреевич?
— Точно так, — улыбнулся Татищев. — Не отказывают.
Павел не очень-то жаловал всякого рода светские сборища с их пустыми разговорами и тяготился основополагающим требованием света non seulement etre, mais paroitre