— Ты что такой смурый? — спросил он, заметив мрачное выражение лица Андрея. — Случилось что?
— Я… — замялся Нелидов-младший и умолк, не зная, с чего начать.
Борис Андреевич некоторое время пристально и серьезно разглядывал сына, будто продолжая что-то обдумывать и решая какую-то важную проблему. Затем он как будто решился:
— Андрей, я давно хотел поговорить с тобой.
— Извольте, — беспомощно согласился тот.
— Прошу выслушать меня крайне внимательно и серьезно. Я — Хранитель, — четко выговаривая слова, произнес Борис Андреевич. — Хранителями были и твой дед, и твой прадед, и зачинатель нашего рода Нелид Светоярович, и пращур наш Ермила Велеславович. Именно он и Боян, что был сыном Буса Белояра, являлись первыми Хранителями Слова, Веры и Знаний и волхвами земель русских еще во времена Бусовы. С тех самых заповедных времен кто-нибудь из рода Нелидовых является Хранителем. А сам Ермила Велеславович был внуком Вещего Велеса, третьего демиурга. Тогда боги еще жили среди людей.
Борис Андреевич на мгновение умолк, на лице появилось строгое и торжественное выражение, и он продолжил:
— И разделились Небо и Земь надвое, ибо Сварог-Отец так изволил, Перун-Громовержец дал Силу, а Велес Вещий изрек Слово. И стало по Воле Сварога все сущее, Силою Перуна укрепилось, Словом же Велеса объявилось. И услышали то Слово боги и духи, небо, воды и твердь земная; услышали камни и рощения, люди и звери. И обрело Слово то форму, и тако глаголили язык и языцы, и стало Слово словами.
Старший Нелидов сделал небольшую паузу, переводя дух.
— Было же то Слово Имя паче всех имен и имяречий, но и оные, что следом за Словом шли, силу несли немалую. После забылись имена первые, силу свою растеряли, лишь самую малость сохранили. И сплел тогда Велес из слов вещие наузы, песни и сказы, речущие о Забытом, и вразумил своих внуков, боянов, волхвов и скоморохов прозреть за словами Слово, а за именами — Имя, дабы вспомнить Забытое, и сохранить его, и донести до людей его Свет. Всего, естественно, я сказать тебе не смогу. Пока, — со значением посмотрел Борис Андреевич на сына, — но когда ты обретешь Завет, ты узнаешь все.
— Отец, — с трудом дождавшись окончания сего странного монолога, произнес Андрей. Подобного рода речи он слышал уже не раз, но сию минуту, когда его занимали совершенно иные материи, они вызвали у него лишь досаду и раздражение. Нашел время вещать про пращуров и их заветы, когда тут долг чести!
— Я крупно проигрался, — единым махом выпалил Андрей.
— Опять? Сколько на сей раз? — нахмурился Нелидов-старший.