— Именно так, — подтвердила Евфросиния. — И если бы вы вдруг попали на их улицы, то с большим трудом поняли бы их речь. Так что романисты, о коих вы упомянули, не такие уж и безмозглые. К тому же самые талантливые из них — творцы, что предполагает связь с теми, кто знает все.
— А люди? Они изменятся? — спросила Анна Александровна.
— Ничуть, — с какой-то затаенной печалью, как показалось Турчаниновой, сказала ясновидящая. — С тех пор, как умерли старые боги, как вы их привыкли называть, и последний из племени титанов превратился в камень, люди ничуть не изменились. Правда, зла и безразличия к чужой боли в них стало много больше.
— Значит, титаны существовали? — спросила Турчанинова.
— Вне всякого сомнения, сударыня.
— А конец света наступит?
— Конечно. Он наступает для каждого из нас. С нашей смертью. Кстати, entre nous[8], — повернулась Евфросиния к Павлу Андреевичу, — когда вы вдруг встретитесь с госпожой Катериной Дмитриевной, случайно, на одном из раутов, куда вас пригласит обер-секретарь Макаров — а это случится довольно скоро, — будьте крайне осторожны, потому что встреча эта произойдет не вдруг и не случайно.
— Благодарю вас, — оторопело произнес Татищев.
— Случайностей вообще не бывает, ведь так? — спросила Анна.
— Именно. Так называемая случайность в действительности есть событие, заложенное в матрице возможностей, предопределенных каждому человеку еще до его очередного рождения. Если, скажем, в вашей матрице предопределенных возможностей нет рождения ребенка, то он у вас никогда и не родится, а если есть, — пристально посмотрела она на Анну, — то родится сын. Так что случайность — это не более чем реализованная возможность, заложенная в матрицу жизни.
— А кем заложенная? — осторожно спросила Анна Александровна. — И кто создает эти матрицы?
Глаза Евфросинии зажглись голубоватым светом.
— Сударыня, — произнесла она сухо и почти холодно, — во время прошлого вашего посещения я, кажется, дала вам совет: не приближаться к разгадке тайны, которую не может ни вместить, ни принять ваш непросветленный ум. И вы обещали учесть его. Однако, как я вижу, вы совершенно не держите своего слова.
Анна Александровна вдруг подошла к Евфросинии и, удерживая ее взгляд, быстро положила одну свою ладонь ей на голову, а другую прислонила к ее подгрудной ложечке.
— Что все это значит, сударыня? — только и успела произнести ясновидящая, как Турчанинова резко дунула ей в лицо. Евфросиния ойкнула и невольно отступила на шаг. Анна Александровна, как и в прежний раз, распростерла перед ней руки и стала совершать ими дугообразные движения от ног до головы и снаружи внутрь, словно окутывая ее теплом, исходящим из раскрытых ладоней. Глаза Евфросинии затуманились, она шумно вздохнула и опустилась на кровать. Какое-то время она сидела, опустив голову и словно задремав, затем медленно открыла глаза.