— Я хочу иметь семью, Дэни. И начну ее создавать прямо сегодня. Ты не возражаешь?
Глаза ее были широко распахнуты, она прерывисто дышала. Говорить она не могла, поэтому только кивнула.
Пора прекратить эту пытку. Пора сделать ее своей женой в полном смысле этого слова.
— Ты уверена, что хочешь этого?
Она ответила взглядом. Да, да, она согласна.
— Имей в виду, когда у нас будет ребенок, я ни за что тебя не отпущу.
— Знаю.
Он еще помедлил, словно оставляя ей возможность в самый последний момент передумать, затем наклонился к ней, чтобы удовлетворить, наконец, сжигающее его желание. Желание, которое сжигает и ее, недаром же она с такой готовностью обвила его руками.
Какое блаженство ощущать ее тело, быть с ней, ничего подобного он не припомнит. Даже его мечты, даже самые смелые из них, меркнут по сравнению с реальностью. Сжимая Дэниэль в объятиях, он воспарил в своем блаженстве в невероятную высь, увлекая за собой и ее. Пространство, время — все как бы перестало для него существовать. Осталась одна Дэниэль — центр его вселенной…
Джейс лежал умиротворенный и счастливый. Годы обид и сомнений остались далеко позади. Произошедшее между ними казалось естественным и неизбежным. Обнимать ее, любить ее — именно то, чего он желал, за что боролся. Это его судьба.
Глаза Джейса, помимо его воли, стали закрываться — сказались бессонные ночи нескольких последних суток. Наконец-то он отдохнет по-настоящему. А когда проснется, рядом будет его девочка Дэни, такая теплая и желанная.
Случайное прикосновение к холодному металлу вернуло его к тому, что продолжало стоять между ними. Медальон, соскользнув набок, оказался на его плече, напоминая, что не все между ними так гладко, как хотелось бы. Он обхватил золотое сердечко пальцами. Оно было на Дэниэль и тогда, когда они только познакомились. Грубая реальность разрушила блаженство, которое испытывал Джейс.
— Расскажи мне про этот медальон, — попросил он, испытывая уколы ревности. Эта ревность усилилась, когда он не столько увидел, сколько угадал на лице Дэниэль нежную улыбку, вызванную воспоминаниями.
— Мне подарил его папа.
«Папочка»! Даже после нежнейших страстных ласк между ними по-прежнему стоит ее «папочка».
— По-моему, я тебя ни разу не видел без этой штуковины. — Его подмывало попросить Дэниэль снять медальон, но он был уверен, что она не согласится. Сейчас неподходящий момент, чтобы спорить, настаивать, но ведь она отныне принадлежит ему, так при чем тут ее отец?
А Дэниэль, улыбаясь все так же нежно, дотронулась рукой до медальона. Этот жест он наблюдал уже тысячу раз. Казалось, что она черпает из него силы.