Волнение отняло у мадам последние силы.
— Надо встретить дочь на ногах, — радостно говорила мадам Герреро, глядя на дверь, в проеме которой вот-вот должна была появиться Исабель.
— Боже мой, как же я рада вновь вернуться домой! — воскликнула Исабель, войдя в комнату. — В мой дом! — И она закружилась на одном месте от избытка чувств. — Мама! — Она увидела мадам Герреро, идущую ей навстречу, и бросилась к ней. Они обнялись.
— Доченька, — шептала мадам сквозь слезы — доченька! — И никто не видел, с каким выражением на лице Бернарда наблюдала за их встречей, сколько муки было в ее взгляде, сколько боли, зависти и... ненависти!
— С приездом, любовь моя! — громко воскликнула мадам, заметив стоящую неподалеку Бернарду.
— Как я соскучилась по тебе, мамочка, — отвечала Исабель, не подозревая, что ее слова, доставляющие мадам искреннюю радость, больно ранят другую женщину.
Наверное, не менее десяти минут не выпускали они друг друга из объятий, все время шепча что-то ласковое, полное любви и нежности.
— Ты великолепно выглядишь, — любовалась мадам Герреро дочерью. — С каждым днем ты становишься все очаровательнее.
— И ты тоже, мама, — не уступала ей в комплиментах Исабель. — Я ведь думала, что найду тебя в постели. — Исабель обняла мадам за плечи и прижала ее к себе. — Как ты себя чувствуешь, мама?
— О, очень старой! — развела руками мадам Герреро.
— Ну, раз ты у меня очень старенькая, тогда тебе надо отдохнуть, — тоном врача, назидательно, чтобы это было похоже на шутку, проговорила Исабель. — Тебе надо прилечь, мамочка, потому что ты слишком много времени сегодня провела на ногах. А что скажет доктор Вергара? Он будет недоволен, я думаю.
— Пойдем, дорогая, ко мне в комнату и там всласть наговоримся, — предложила мадам. Она направились к лестнице, ведущей на второй этаж, в ее апартаменты. Когда они проходили мимо Бернарды, мадам Герреро хозяйским тоном приказала: — Бернарда, присмотри за обедом. А мы пока с дочерью побудем наедине. Нам нужно о многом сказать друг другу. Не правда ли, Исабель?
И они, обнявшись, стали медленно подниматься по ступенькам. Исабель старалась поддерживать мать. Бернарда молча провожала их страдальческим взглядом. Она чувствовала себя самым несчастным человеком на земле.
Поднявшись наверх, Исабель помогла матери поудобнее устроиться на постели, любовно поправила одеяло и примостилась рядышком. Мадам позвонила и приказала появившейся Челе принести им чай.
— Дорогая, тебе не повредит чашечка чая после дороги, — мадам Герреро любовалась своей ненаглядной Исабель. После того как Чела принесла чай, они поставили поднос прямо на кровать и с удовольствием выпили этот отлично приготовленный ароматный напиток. Действительно, Исабель сразу почувствовала себя бодрой и отдохнувшей. И мадам Герреро тоже. У нее даже щеки порозовели.