Она с трудом поднялась на ноги, взяла телефон и набрала 911.
Коттен сделала глоток «Абсолюта» и поставила стакан на тумбочку у кровати. Поднесла телефон к уху и, лежа на боку, слушала гудки в трубке. Наконец ей ответили.
— Джон, случилось ужасное. Томас мертв.
Она рассказала, как Уайетт не пришел на ланч, как она поехала к нему домой и обнаружила тело на полу в спальне.
— Печально, что именно тебе пришлось его обнаружить. Нашему посольству в Вашингтоне передали информацию из полиции вашего города. А чуть позже о его смерти узнал и я. Коттен, мы все потрясены. Мы потеряли благородного и достойного человека. Я сообщил по телефону его святейшеству, и он немедленно устроил молебен об упокоении души Томаса. Но главное, ты-то как? Все в порядке?
— Да… То есть нет. Это неправильно. Врачи сказали, что у него случился сердечный приступ, он упал и разбился. Но ведь ему было едва за сорок. Как же это?
— До вскрытия ничего нельзя сказать. Я уже распорядился насчет него. Коттен, мне приехать?
Она удержалась, чтобы не сказать «да». Быть рядом с Джоном теперь, когда она чувствовала себя такой беззащитной, тяжело для нее. Вернее, для них обоих.
— На самом деле все нормально. Просто это было очень жутко. И я не верю в сердечный приступ. Это как со смертью Торнтона, когда мы почти разоблачили заговор вокруг Грааля. — Коттен вспомнила, как была потрясена, узнав, что бывший возлюбленный разбился в ванной комнате в своем гостиничном номере. Накануне он позвонил ей из Рима, сказал, что узнал нечто важное, и опасается за свою жизнь.
— Это они убили Торнтона и постарались сделать так, чтобы смерть казалась естественной, но мы-то знаем, что это неправда. А теперь пришли за Томасом. Мы должны были пообедать вместе и решить, что делать с фотографиями хрустальной таблички из Перу. Это долгая история, но если вкратце — мне вернули фотоаппарат, там снимки таблички. Томас собирался связаться с тобой сегодня и выслать копии, и вот… — Коттен с трудом сглотнула. — Джон, они не хотят, чтобы мы расшифровали надпись, и пытаются нас остановить. Они убили Томаса. Они хотят добраться до меня, причинить мне боль, заставить меня отступиться.
— Ты не должна допустить, чтобы им это удалось, тем более теперь, когда у тебя есть фотографии таблички.
— Я не знаю, что делать. Вряд ли у Томаса была семья, но я могу и ошибаться.
— Нет, у него не было родственников. Коттен, не теряй самообладание, оставайся хладнокровной.
— Хорошо. Просто я в шоке. Ты ведь понимаешь, как это трудно.
— Что Томас сказал насчет фотографий? Он разобрался в них? Что на них видно?