Пошатываясь, Коттен добрела до своей палатки. Она с трудом держалась на ногах, ей было трудно дышать. После стакана местного варева кружилась голова. Но слова, которые она услышала от Эдельмана, затмили опьянение.
«Руководить им будет дочь ангела».
В животе жгло, и жар волнами распространялся по всему телу. Взгляд затуманился, а пальцы дергались, словно она коснулась оголенного провода. Коттен сложила ладони чашечкой, приложила к носу и рту и стала делать вдохи и выдохи, чтобы предотвратить гипервентиляцию. Она изо всех сил старалась дышать ровно, расслабиться и успокоить сердцебиение.
Несмотря на панику, она слышала в отдалении голоса Эдельмана, Пола и Ника: их смех и болтовня долетали до нее какой-то тарабарщиной.
Коттен порылась в сумке и нащупала пластмассовую коробочку с таблетками. Чертыхаясь, она начала возиться с крышкой для защиты от детей. Наконец коробочка открылась, и Коттен вытряхнула на ладонь успокоительное. Взяла одну таблетку и положила на корень языка. С трудом сглотнула. Потом ссыпала остальные таблетки в коробочку и рухнула на кушетку, сжимая ладонями виски. Там словно бы колотили тимпаны. Мелькнула мысль, от которой грудь сжалась еще сильней: может быть, у нее сердечный приступ?
Коттен неподвижно пролежала, как ей показалось, час, пока удары в голове не утихли. Несмотря на прохладу горного тумана, она вся вспотела, в голове непрерывно звучали слова Эдельмана.
«Руководить им будет дочь ангела».
Доносился голос Эдельмана, его безупречный английский акцент искажался и расплывался. Неужели мужчины все еще не спят? Неужели они все еще веселятся?
Эдельман позвал ее, спросил, не она ли идет к ним из тумана.
А потом испустил вопль.
Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить.
1 Петра 5:7–8
Коттен села и нащупала ногами земляной пол, ничего не видя в кромешной темноте. Действительно ли она слышала крик Эдельмана?
Может, показалось?
Она встала и поднесла руки к лицу — кожа была холодной и липкой, волосы мокрыми, ее шатало.
Под кушеткой она нащупала фонарик. Повернув выключатель, увидела, что палатку заполнил густой туман. Луч света едва пробивался на несколько футов до входа в палатку. Коттен была окутана облаком; капельки влаги медленно плавали в луче, как планктон в океанской глубине.
Коттен добралась до входа, шагнула наружу, и ей стало не по себе, что нельзя было объяснить только лишь высотой.
— Доктор Эдельман! — закричала она. — Пол! Ник!
Никто не ответил.
Эти идиоты напились в стельку и решили ее напугать. Совершенно не смешно, решила она. Разумеется, им было невдомек, как потряс ее текст, который перевел Эдельман. А если бы они знали, то ни за что не затеяли бы этот глупый розыгрыш. Она постаралась скрыть свою реакцию: извинилась, ушла с вечеринки, сказала, что слишком много выпила и неважно себя чувствует. А они, похоже, были слишком пьяны, чтобы заметить ее состояние.