Ричард подавил раздражение, которое рвалось наружу:
— Я хочу сказать одно: мы напугали ее настолько, что она предпочтет остаться в тени. Она уже не захочет разыскивать ни нас, ни табличку.
Лэддингтон вернулся к каминной полке за коньяком и сделал маленький глоток.
— В ближайшее время, видимо, не захочет. — Он с наслаждением смаковал бархатную влагу. — Но будь начеку, Ричард. Представь, что ты ювелир, который, не отводя глаз, смотрит через лупу на драгоценный камень. Ты должен следить за каждым ее шагом, каждым движением, каждым вздохом. Она — наша ахиллесова пята, Ричард. Коттен Стоун — наша Немезида.
Сначала Коттен услышала гулкие шаги, почувствовала, что руки болтаются в воздухе, а кровь прилила к голове. С трудом открыла глаза.
Ей стоило больших усилий сосредоточиться.
Пятки. Она смотрела снизу вверх на загрубевшие босые пятки старика, бредущие по тропинке через джунгли. Ее несли, и костлявое плечо впивалось в живот. Она висела вниз головой, подбородок ударялся о вспотевшую кожу.
Спутанные, беспорядочные мысли носились в голове, но ничего определенного. Она застонала.
В ушах загудело, потом гудение превратилось в звон, и она поняла, что теряет сознание.
Дым.
В носу щипало от дыма. Коттен отвернулась.
Послышалось пение.
Пели ритмично, низким голосом. Что это за язык?
Одни и те же слова повторялись вновь и вновь, а потом резкий запах дыма снова достиг ее ноздрей.
Коттен повернулась набок и застонала.
Что-то влажное — видимо, кусочек мокрой ткани — омочило ее губы. Питье. Язык прилип к нёбу, а в горле пересохло так, что оно пылало.
Еще немного влаги из той же ткани просочилось сквозь губы.
Вода. Сладкая-сладкая вода.
Пение прекратилось, а запах дыма стал слабее.
Сознание начало проясняться. Наконец она заставила себя поднять веки.
Мужчина с черными глазами, выделявшимися на темно-оливковом морщинистом лице, смотрел на нее сверху вниз. Затем поднял бровь.
— Хорошее лекарство, — сказал он.
Коттен заморгала.
В поле зрения оказалось другое лицо, глаза уставились на нее из-за плеча мужчины. Это было лицо женщины, загрубевшее, с черными сверкающими глазами и волосами, крепко стянутыми у затылка.
Кто они такие? Зачем принесли ее? Коттен ничего не понимала. Неужели они прочесывали их лагерь? Она отпрянула, когда мужчина придвинулся к ней.
— Хорошее лекарство, — повторил он и что-то сказал женщине.
Та кивнула и с улыбкой сказала что-то на непонятном языке — Коттен показалось, что это язык кечуа. В интонациях не было ничего угрожающего. Может быть, они и не хотели сделать ей ничего плохого.