— Откуда ты знаешь?
— Можешь ее описать? Или даже нарисовать?
— Нет. Эдельман не смог ее расшифровать, только сказал, что напоминает хипу. Просто линии и узелки. Джон, а откуда ты знаешь про вторую часть?
— Сейчас я не могу объяснить. Попытайся отдохнуть.
— Я совершенно не представляю, что мне теперь делать. Я…
— Следуй своему чутью. Прошлое испытание подтвердило, что так и надо. Понимаешь, о чем я?
— Но тогда ты был рядом и помогал мне. А сейчас я одна.
— Ты не одна.
Коттен вытерла слезы.
— Обещаешь?
— Обещаю, — ответил он.
Коттен повесила трубку. Джон Тайлер единственный, кого она по-настоящему любит. Но он священник. А она, видимо, обречена желать то, что невозможно получить.
Она бросила взгляд на односпальную кровать у противоположной стены комнаты. Скорее всего, простыни и подушки такие же влажные, как и затхлый воздух. Завтра надо будет постирать белье, а подушки просушить на солнце.
Потянув цепочку, она включила вентилятор на потолке и растянулась на диване. Через секунду она уже спала глубоким сном.
Золотые рассветные лучи проникали через щели в жалюзи и отражались светлыми прямоугольниками на стене. Коттен прищурилась, оглядела комнату и посмотрела на электронные часы на тумбочке у кровати. Половина девятого. Коттен села. Мышцы затекли после ночи на диване. Она повернулась, сдвинула две полоски жалюзи и выглянула на улицу. Безупречно чистое голубое небо. Из окна второго этажа виден океан: в просвете между высокими домами у набережной, в квартале от нее, блестела на солнце аквамариновая полоска. Этот вид нельзя было назвать чудесным, но все-таки каждое утро она видела Атлантический океан. Коттен оглядела домики на ее улице — розовые, белые и голубые, с колоннами, похожими на часовых, — остатки ушедшей эпохи, забившиеся в тень новостроек: высоких отелей и кондоминиумов вдоль шоссе А-1-А. Взгляд Коттен упал на человека, который читал газету, прислонившись к высокой цветочной клумбе перед мотелем на другой стороне улицы. Этот человек казался здесь неуместным. Для пенсионера — слишком молодой. Для тех, кто снимает здесь жилье на месяц, слишком ухоженный. На нем была светло-зеленая рубашка поло, заправленная в джинсы с ремнем. Она ярко выделялась на фоне золотых и гранатовых кротонов, которые росли в клумбе. Человек сложил газету и поднял взгляд. Коттен отпустила жалюзи, и они, спружинив, вернулись на место. Она вдруг почувствовала себя вуайеристкой.
Приняв горячий душ и выпив чашку растворимого кофе, она подошла к лежащему у кровати телефону. Предстоящий разговор с Тедом Кассельманом обещал быть совсем непохожим на разговор с Джоном Тайлером.